«Альтен Фенней – шестьдесят девять».
Высший результат из финалистов.
Победа!
Зал зашумел. Тедеа делились впечатлениями, оживленно обсуждали картины и решение жюри друг с другом и невидимыми феями. Милл и Линн просто сияли изнутри, кружились вокруг Феннея.
К ошеломленному художнику повернулись и соперники.
– Молодец! – улыбнулся Фансет, пожимая ему руку. Интальи порывисто обняла Феннея.
– Поздравляю, – по обыкновению сухо сказал Керр, стиснув ладонь Альтена.
Альтен кивал, не в силах уложить в уме случившееся, и мог только растерянно, счастливо улыбаться.
Но где-то на краю разума копошилась странная мысль. Ощущение чего-то неправильного. Неверного.
Остаток дня слился для Альтена в цветной вихрь, полный радости и вдохновения. Поздравления, вручение жемчужного диплома, приглашения на вечера стрелков – Альтен искренне надеялся, что феи все услышали, сам бы он не поручился, что запомнил каждое слово.
Только к следующему утру это чувство схлынуло, уступив место все тому же – странному ощущению неправильности. Фенней размышлял над ним, готовя чай себе и феям, почти не вслушиваясь в щебет Милл и Линн, обсуждавших вчерашнее.
Вернувшись в спальню, он продолжал размышлять. Линн порхала у книжных полок, выбирая место для диплома; Милл исчезла на балконе – полить цветы.
Альтен же прошелся по комнате, пытаясь понять, что его беспокоит. Как-то это было связано с Керром, его манерами и его работой. Как-то – но как? Что его тревожит? Что неправильно? Что?
– Линн, – спросил Альтен, – ты помнишь картину Керра?
– Ой! – смущенно взмахнула крылом фея. – Я отвлеклась тогда, извини.
– Я помню, – выпорхнула с балкона Милл. – А что?
Фенней сел на край кровати, прикрыл глаза.
– Опиши ее, – попросил он.
Художник внимательно вслушивался в рассказ Милл. Автофеи могли одним словом безупречно передать оттенок любого цвета, образ и впечатление от него – пусть только и своему тедеа.
Альтен слушал и слушал, и ощущение неправильности крепло. Но в чем дело? Что его тревожит в свитой из пламени картине Керра?
Милл внезапно замолкла, и Фенней открыл глаза.
– Что?
– Оттенок, – автофея растерянно сняла очки, протерла их и снова вернула на нос. – Альт, я не понимаю! Оттенки ближе к центру… такая же игра со светом, как и у тебя, с цветом моря! Иные цвета – но манера та же.
На мгновение Фенней замер. Потом вскочил и кинулся к шкафу.
Феи непонимающе переглянулись, когда Альтен схватил с полки и принялся лихорадочно листать альбом, потом – взялся за другой. Мелькнувшая в уме догадка крепла с каждой секундой.
Вот игра света Хейна. Вот особая перспектива Аланьи. Вот словно летящие краски Форриса. И уже из собственных, совсем свежих воспоминаний, – приемы Фансета и Интальи.
И картина Керра. Сплетенная из позаимствованного у других.
Альтен громко захлопнул альбом, уставившись в стену невидящим взглядом. Линн ахнула и прижала ладонь к губам; Милл опустилась на спинку стула, нервно потирая дужку очков.
– Альт? – промолвила Линн после минуты напряженного молчания. – Ты уверен?
– Нет, – Фенней вернул альбом на полку. – Но я выясню.
Дом Керра находился на холме в северной части города. Фенней редко бывал там, но представлял дорогу. Да и кипящая в сердце ярость словно обостряла чувства, не давала сбиться с пути.
Сейчас он лучше, чем когда-либо, подмечал темные оттенки: серые камни мостовой, густые тени домов, черную землю вокруг деревьев. Даже одежда и волосы Милл, казалось, стали еще темнее, а серебряная грива Линн потускнела.
Альтен попытался отвлечься, сосредоточиться на том, что совершил Керр. Поначалу тедеа даже испытал невольное восхищение: для такого плагиата требовались безупречно острый глаз и быстрая мысль. Но он тут же понял, что Керр, скорее всего, поручил дело своей фее – их память была совершенной.
Но как он посмел? Как посмел втянуть фею в это?
– Я не понимаю, – эхом мыслей Альтена прозвучал за спиной голос Линн. – Почему фея Керра согласилась на такое?
– Нет, понимаешь, – тихо ответила Милл. – Мы не можем отказать своему художнику, правда?
Альтен содрогнулся и ускорил шаг. Сама мысль о том, что он может заставить своих фей творить фальшивки, ужасала.
Может, он ошибается? Может, на самом деле плагиата не было? Судьи же ничего не заметили, работу Керра высоко оценили…
Был только один способ узнать наверняка.
Керр открыл почти сразу. В его глазах блеснуло удивление.