Василий Михайлович поделился со всеми своими предположениями относительно «обмена пространствами». Не хватало только последнего доказательства его теории: лётчик должен был исчезнуть, всосаться в раскрывшуюся воронку червоточины, пропасть и раствориться в своём, инородном времени.
Разожгли костёр и ожидали. Если профессор прав, то портал времени должен был раскрыться ещё раньше.
- Может и ночевать придётся, - задумчиво проговорил начальник, посасывая трубку. – Я хочу своими глазами увидеть перемещение тела в параллельное измерение, а если получится, даже сфотографировать.
Семён при этом показал в руке готовый к съёмке фотоаппарат. Все задумчиво смотрели на огонь: костёр развели подальше от тела, чтобы червоточина, появись она внезапно, не смогла захватить их с собой. Хотя, кто его знает, каков будет её радиус действия: может десять метров, а может и все сто. Однако, в любом случае они рисковали, находясь в этом лесу рядом с неизвестным мёртвым пилотом.
- Давайте-ка поспим по очереди, - предложил начальник экспедиции. – Прошлой ночью никто не выспался, а что преподнесёт нам ночь грядущая, одному Богу известно.
Так прошла первая половина дня. Ничего значительного пока не происходило. Вынужденная задержка пошла всем на пользу: путники выспались, отдохнули, привели себя в порядок, пообедали горячим супом, приготовленным Людой из подстреленной бурятом цапли на болоте. Дичь хоть и отдавала тиной, однако в подобных условиях была вполне съедобна и даже по своему вкусной: при первой же возможности теперь приходилось переходить на подножный корм. Консервов оставалось ограниченное количество, и их берегли на чёрный день.
Уже к вечеру решено было остаться на ночёвку, а утром, если ничего не произойдёт, закопать лётчика и двигаться дальше на поиски Саши вглубь ущелий к берегу Байкала. Разговоры, догадки и предположения крутились главным образом вокруг трёх тем: пилота, Саши, и червоточины, способной менять пространства по своему усмотрению. Впервые эту догадку выдвинул Семён, и они с профессором долго обсуждали, каким таким неизвестным им способом портал времени меняет пространства как ему захочется. Так же пересматривали и планы на будущее, внося корректировки во вновь составляемый маршрут продвижения вдоль озера.
Люда кое-что простирнула в ручье, развесила на ближайшие ветки сушиться, затем сделала перевязки проводнику и профессору. Губа строгал палки для ночного капкана – надеялись поймать зайца или небольшого кабанчика, коих вокруг водилось в изобилии, но все далеко, в лесу или в долине. Семён подсел к своему начальнику, который издалека задумчиво смотрел на тело лётчика и посасывал дымящуюся трубку.
А потом это произошло…
********
Сначала дунуло порывом ветра – неуклюжим, вялым и щекочущим, словно природа решила «прощупать» ситуацию. Следом за ветерком, похожим на комнатный сквозняк, зашелестели листья и тревожно забегали белки на чуть качнувшихся ветках ближайших деревьев. И тут же громыхнул разряд электрических возмущений, переплетённых с магнитным импульсом: волосы моментально у всех встали дыбом, по коже прошли слабые волны статического напряжения. Раздался треск; откуда-то сверху на поляну, где лежало тело лётчика, в буквальном смысле слова, свалился кусок расплавленной плазмы, озаряя всё кругом неоновым светом, от которого рябило в глазах как после сварки. За ним второй, третий. Не долетая до поверхности почвы, эти сгустки плазмоидов окружили тело пилота и зависли в метре от земли. Все невольно подняли головы кверху и уставились на колоссальное зрелище, развернувшееся перед их глазами прямо над верхушками деревьев.
Циклопическая воронка, словно чёрная дыра из космоса, с глухим гудением разорвала коническую сферу купола и, подобно гигантскому пылесосу, с огромной скоростью стала всасывать в себя всю прилегающую с лётчиком территорию в радиусе двадцати метров. Все как по команде отпрянули и кинулись в стороны от засасывающего тромба – в лес, в кусты, под защиту деревьев. Отбежав на несколько шагов, они почувствовали притягающую к себе центробежную силу, поглощающую в себя всё, что находилось в поле её действия: самого пилота, пласты почвы, прошлогоднюю и новую траву, кусты, насекомых и мелких грызунов. Всё было моментально оторвано от земли, поднято вверх и, кружа в круговороте против часовой стрелки, унесено к зениту сферы. Плазмоиды на прощанье покружились, разбрызгали вокруг себя капли огненной жидкой субстанции и, опалив деревья, скрылись в вышине вслед за воронкой. Червоточина исчезла, купол закрылся, словно затянувшаяся рана, оставив после себя в качестве «подарка» куски падающей грязи, запах озона, кучу пустых гильз от автоматов, сыплющихся из пустоты, словно майский град в весеннюю грозу. Тут же упали несколько касок, а вслед за ними, с грохотом, в грунт плашмя вонзилась порванная гусеница от танка, и последнее, что исторгнула из себя сверху пустота – это обломок развороченной станины пулемёта с покорёженным стволом, загнутым кверху, будто указательный палец. Всё произошло так быстро и стремительно, что путешественники не успели как следует испугаться. Их спасло расстояние. Будь они ближе к телу лётчика или воронка шире в диаметре – их засосало бы наравне с тем, что находилось в радиусе действия притягательной силы – точно так, как собственно, и предполагал Василий Михайлович. Если бы червоточина была не двадцати метров в диаметре, а скажем, сорока, то всасывающий напор воздуха смёл бы в себя и костёр, и оружие, сложенное у дерева, и рюкзаки с сумками, и самих путешественников включительно. Спасло расстояние и предварительные меры безопасности профессора.