Как он тянул брата, проводник не помнил. Пришёл в себя уже на самодельных хвойных настилах и понял, что их спасли. Выходит, что они предположительно кинулись спасать Сашу, а сами попали в ледяную ловушку.
Он перевёл дыхание и посмотрел на свои перебинтованные пальцы.
Профессор и сам был сбит с толку.
- Вот что, - решил он вслух. – Давайте сворачивать лагерь, и пойдём к лётчику. Семён, отметь на карте расположение этих кругов – сдаётся мне, что мы их больше не увидим, они растворятся в пространстве так же, как и появились.
- Как не увидим? – удивилась Люда. – Мы же сейчас будем их проходить на пути к лесу.
- На пути… - повторил профессор. – Однако если моя догадка и теория верна, то сейчас их там уже нет. Позже объясню, когда лётчика похороним. Как раз в том лесу и переночуем перед тем, как отправиться в ту сторону долины, где мы ещё не искали Сашу. Будем искать, и продвигаться к побережью озера. Как не крути, а от намеченного ранее маршрута нам теперь отклоняться не следует. - Секунду подумал, и добавил: - Особенно, теперь.
Уцелевшую палатку и оборудование пересмотрели, половину отложили как неподходящую далее в походе, взяв только самое необходимое, что отныне могли нести на своих плечах в рюкзаках и сумках. В сумки сложили провизию: кофе, сушёную картошку, тушёнку, консервы, брикеты бульонов и концентрированных супов, копчёное сало в диковинных вакуумных упаковках – видимо из тайных запасников КГБ – всё, что было пригодно после урагана, включая галеты, крупы и макароны. Сигареты и табак тоже уложили в сумки. Отложили и многое не взяли из посуды, оставив лишь одну сковородку, два общих котелка для супов и кипячения воды, миски, кружки, ложки, два примуса на сухом спирте и термосы. Медикаменты собрали все. Многое из вещей и одежды пришлось оставить. Взяли дождевики, по одному свитеру, сапоги, москитные сетки, сменное бельё и всё, что смогли надеть на себя: апрельская погода Байкала ещё была свежа и особой теплотой не баловала. В рюкзаки же сложили верёвки, фонари, ракетницы, спасательные жилеты (об озере никто не забывал с начала формирования экспедиции), инструменты и прочее. Всю мелочёвку рассовали по карманам и прицепили к ремням: ножи, патроны, респираторы, скобы на обувь, походные фляги,- в том числе и со спиртом; даже навесные гамаки перекинули через плечо как скатки шинели во время войны. Вроде всё. Пора.
И, покинув лагерь, все пятеро гуськом двинулись нагруженные вперёд, кругам, к лесу – в неизвестность.
********
Люда, как и бурят, несла сумки полегче, и походная аптечка у неё всегда была под рукой.
Подходя к месту вчерашних кругов, Семён сверялся со своими ощущениями. Так и есть: никакого понижения температуры не наблюдалось – это заметили все. Мало того, как и предполагал Василий Михайлович, дойдя до места, они не обнаружили и самих кругов. Они исчезли. Испарились. Всосались инородным пылесосом и сгинули в ином пространстве. Поляна, поросшая травой, имела вполне приличный вид – даже бурундук пробежал по каким-то своим делам и пропал за бугорком. Все остановились, и Люда, как и следовало ожидать, закидала Василия Михайловича вопросами. Семён в это время объяснил Губе их догадку, а точнее предположение: в разговоре не принимал участия лишь проводник. Он прошёлся по периметру поляны и, вернувшись, сказал одну только фразу:
- Санька тоже забрал Хозяин Байкала.
И пошёл вперёд.
Все последовали за ним, каждый думая о своём.
Лес жил своей обычной жизнью. Проходя через него, путешественники увидели издалека промелькнувшую байкальскую рысь, преследующую какую- то добычу. Вскоре вышли к камышам, где они вчера оставили тело, и оно, к удивлению профессора находилось на месте. Трупоеды и хищники ещё не успели добраться до трупа, и он так и лежал, каким его оставили прошлым днём участники похода. Здесь ничего не изменилось.
- Значит, червоточина ещё не закрылась, - предположил профессор. Во время остановки у кругов, он как мог, объяснил девушке предмет их с Семёном догадок, и она, несомненно, кое-что поняла в физических явлениях природы, – а больше, собственно, и не требовалось.
- Семён, зарисуй позу, в которой лежит лётчик, а вы, Николай, сфотографируйте его мини-камерой. Я знаю, что она уцелела после урагана, поскольку находилась всё время в вашем кармане. И поэтому, настаиваю на необходимости передать её мне или Семёну. Отныне она будет в общем пользовании – это единственные теперь наши доказательства исхода экспедиции в целом. Подслушивать и подсматривать за нами вы сможете и другим способом, чтобы затем передать всё своему куратору из органов. Не удивляйтесь, Николай, я всё знаю. Делайте свою работу, однако всю оставшуюся плёнку я теперь буду контролировать лично. Сейчас сделайте два кадра: сверху и сбоку. Таким образом, у нас останутся доказательства существования временного портала, чтобы мы могли позже на Большой земле предъявить их комиссии. Семён зарисует, а я опишу в дневнике все события вчерашнего дня.