– Да, да, да… Мерч? Как ты? О… хочу узнать, что это за чертовщина?.. Но откуда ты знаешь?
Пауза.
– Может, он чистил ружье и оно выстрелило, – озарило Стендиша. – Был у меня знакомый, с ним так же вышло. В пятьдесят девятом. Ногу себе отстрелил… Нет, черт возьми. Ясно. Не мог, раз не было ружья… Так-так. Займись этим, Мерч. Буду во второй половине дня. Как всегда, черт возьми! Да-а. Давайте.
Он повесил трубку и мрачно взглянул на нее.
– Так! Я забыл узнать у него…
– Все факты мне известны, – вклинился Хэдли. – Будьте добры кое-что объяснить. Присаживайтесь. А эти джентльмены?..
Джентльмены представились. Севший по другую сторону стола Хэдли епископ Мэплхэмский посмотрел на Стендиша почти с удовлетворением. Он выглядел искренне взволнованным, но никак не мог удержаться от того, чтобы сказать:
– Премного, премного сожалею о гибели любого человека, но, должен заметить, я предупреждал. Это, конечно, не снимает вины и не умаляет горечи от его ухода. Однако…
Стендиш достал носовой платок и промокнул лоб.
– Чтоб его, – пробурчал он, – откуда мне было знать, что бедняга так кончит? Здесь что-то не так. Вы его не знаете. У него даже была доля в моей фирме!
Донован заметил, как при этом Хэдли переводит раздраженный взгляд с одного посетителя на другого. Однако он почтительно обратился к епископу.
– Должен поблагодарить вас, – вставил он, – за вашу помощь в этом деле и оперативность. После освещения обстоятельств убийства Деппинга я буду рад выслушать ваши разъяснения…
– Но он же катался по перилам! – уязвленно запротестовал Стендиш. – Бабахнулся, словно лавина, прямо перед леди Ленгвич!
Епископ застыл на месте. Он надулся и посмотрел на Стендиша так, как когда-то на дьякона, поскользнувшегося у алтаря с блюдом для пожертвований и окатившего дождем из медяков прихожан, сидевших на трех первых рядах.
– Тот случай, сэр, – холодно отрезал он, – его я уже объяснил, и любому сколько-нибудь сообразительному человеку этого было бы довольно. К несчастью, я потерял равновесие и, дабы избежать последствий грандиозного падения, вынужденно ухватился за перила, и это, э-э-м, несколько ускорило мой спуск. Вот и все.
Полковник был явно возмущен подобной оценкой своего интеллекта.
– А зачем тогда вы швырнули в викария чернильницу? – гневно возразил он. – Боже правый, я, конечно, не епископ, но, черт возьми, я еще ни разу в жизни не поставил викарию синяк под глазом! И если вы считаете это признаком интел…
Лицо епископа побледнело. Он вытянулся на стуле как струна, тяжело дыша и озираясь по сторонам. Его взгляд остановился на докторе Фелле, который будто бы посмеивался, прижав ладонь ко рту.
– Вы что-то сказали, сэр? – поинтересовался епископ.
– Нет, что вы! – поспешно возразил доктор Фелл. – У-ух! Да что ж такое! Н-нет! – И он хлопнул в ладоши, трясясь, однако, всем телом, в то время как на его глазах выступила влага.
– Рад слышать, сэр. Но может, вы что-то подумали по этому поводу?
– Что ж, раз так, – честно сознался доктор, – скажите, зачем вы швырялись чернильницами в викария?
– Джентльмены! – прорычал Хэдли, стукнув по столу. Он уже с трудом сохранял самообладание, и теперь, дабы вернуть себе невозмутимость, разложил перед собой все бумаги. – Возможно, – начал он, – мне стоит изложить все, что я узнал от инспектора Мерча, а вы, полковник, заполните пробелы… Во-первых, что вы знаете о мистере Деппинге?
– Очень хороший человек старина Деппинг, – ответил Стендиш, словно защищаясь, – родственник моих индийских друзей. Появился здесь пять или шесть лет назад, пришел ко мне, услышал, что у меня есть свободный гостевой дом. Тот ему понравился. Он его снял и жил там с тех пор, как… Непростой человек. Привередливый, понимаете ли. Книги там и все такое. Даже привез с собой повара – ему нравились изысканные блюда. – Полковник усмехнулся. – Но если б вы узнали его получше, черт возьми!
– Что вы имеете в виду?
Стендиш принял доверительный вид:
– А вот что. Нельзя сказать, чтобы он был пьяницей; мог выпить полбутылки бургундского – ценитель – да. Однако я однажды заскочил к нему вечерком. Старик сидел у себя в кабинете – без пенсне, ноги на столе, на три четверти пустая бутылка виски – в слюни пьяный. Ха! Странно было это видеть. Я сказал: «Ага, черт тебя дери!» А он: «Хе-хе». А потом запел, заревел и… послушайте, – обеспокоенно сказал полковник, – не хочу наговаривать на него… хм… Но, я думаю, он был скрытным пьяницей, раз в пару месяцев у него случались запои. И что тут такого? С кем не бывает! До женитьбы и у меня так бывало. Хм… – Стендиш откашлялся. – Кому это мешает, если никто не видит? Он старался, чтобы никто этого не видел. Достоинство. После того случая, когда я вломился к нему, он заставил этого своего камердинера еженощно сидеть под дверью его кабинета и сторожить, черт возьми! Еженощно, на случай, если кто-нибудь явится, а он к этому не готов.