Он вынес меня на берег, поставил на ноги. Я скосила глаза… Я пошлая тетка, да?
Ну, так и есть, член у него совершенно недвусмысленно встал. И, блин, такого размера, что реально внушало трепет. Не удивительно, при такой-то комплекции. Сделать вид, что ничего не замечаю? Мне показалось, здесь и сейчас это будет глупо.
— Эмоции эмоциями, а против физиологии не попрешь? — собравшись с духом, сказала я.
Он легко усмехнулся.
— Есть такое. Даже у драконов не все под контролем. Но это ничего не значит, сеньорита.
«Первым делом я трахнула куратора. Они там все не против, так что не стесняйся, все оплачено».
Он пошел за одеждой.
— Совсем ничего? — спросила я. — А если попытаюсь вас соблазнить?
Чуть было не начала заикаться от волнения. Вдруг так захотелось избавиться от всех дурацких недомолвок, от смущения и тоже научиться говорить прямо, сразу ставя все на свои места.
Он успел взять свои белые подштанники, выпрямился, повернулся ко мне.
— Попробуйте, сеньорита. Только вам будет скучно. Физиология физиологией, но в моем возрасте начинаешь ценить именно эмоции, и без них не так интересно. Я понимаю, что у вас-то как раз эмоций хватает, для вас здесь все ново, а возможность попробовать новое — заводит сама по себе. Это естественно. Вот только я работаю с Пенелопе уже три года. Я успел отыметь ее добрую сотню раз во всех позах и во все дыры, простите за откровенность. Я не умею притворяться, и вы тоже не умеете. А чисто механический процесс, боюсь, не совсем то, что вам хотелось бы получить.
Натянул штаны. Только смущения в этом не было ни капли, одно лишь формальное обозначение дистанции.
А вот меня просто накрыло. Даже не щеки, уши вспыхнули огнем.
Я отвернулась.
Он подошел, остановился чуть позади.
— Я обидел вас, сеньорита, — в его голосе скользнула досада. На себя, очевидно.
Нужно взять себя в руки.
Покачала головой — нет, не обидел.
Вдох-выдох.
— Простите, сеньорита, я не хотел…
— Вас, наверно, страшно достали все эти туристки, вроде меня? Каждая так и норовит затащить вас в постель?
Черт возьми, как я этих туристок понимаю!
Но я смотрела под ноги, а он — мне в спину, я почти физически чувствовала его взгляд.
— Это моя работа, сеньорита. И мне за нее хорошо платят. Конечно, затащить пытаются не все, у всех свои вкусы и интересы. Но я провожу с девушками достаточно много времени, и неизбежно возникают ситуации…
— Вот как сейчас, да? И вы им отказываете?
Рой вздохнул. Даже, кажется, скрипнул зубами. Ответил не сразу.
— Большая часть из них смотрит на меня, исключительно как на источник новых впечатлений, — сказал он. — Как на какого-нибудь дрессированного спрута, способного профессионально полапать во всех местах и доставить удовольствие. Не могу сказать, что мне это неприятно, чисто физического удовольствия еще никто не отменял. Почему бы и нет, я не отказываюсь. Но…
Он замолчал.
Я повернулась к нему.
Он стоял, поджав губы, нахмурившись.
Вот те раз…
Надо срочно что-то сказать.
— Дрессированного спрута? — спросила я.
Он мотнул головой, усмехнулся.
— Знаете, есть тут такое заведение… Не вполне спруты, но такие существа с длинными щупальцами. Очень любят пройтись по человеческому телу, все потрогать, потискать и заглянуть во все доступные отверстия. В нос их только научили ничего не совать, так что задохнуться нельзя. Да и человеческие чувства и реакция для них тоже интересны, эти твари реально стараются. Очень своеобразные ощущения, скажу я вам. Они и мужчинам и к женщинам могут найти подход.
— Хотите сказать, и вы тоже пробовали?
Почему-то казалось невероятно.
Он весело и криво ухмыльнулся, очевидно, моей наивности.
— Да. Я тут почти пятнадцать лет, всякого успеешь попробовать. Интересно же. Да и надо знать, куда водишь людей.
— Пятнадцать? — удивилась я. — А сколько вам всего?
— Шестьдесят восемь, сеньорита. Я ведь не человек.
— Ого… — только и смогла сказать я. Потом, внезапно, опомнилась. — Я, наверно, оденусь, а то ветер… холодно… Да и ужинать, наверно, пора.
Он кивнул, тоже пошел одеваться.
— В тратторию? — спросил только. — Или в рыбный ресторан? Спрутов поесть.