"Нет. Кроме того, это не принесет нам никакой пользы без вашего пароля. Учетные записи сообщений и почты зашифрованы, как Блокнот Жюля, который мы тоже не можем взломать ».
Она была права. Джул был фанатом технологий. В детстве она разбирала и собирала калькуляторы, чтобы понять их. Когда ей было семь лет, она захотела физический набор вместо кукол. Позже она была единственной в своем кругу друзей, кто предпочитал программировать компьютеры, а не играть с ними, поэтому все они задавались вопросом, почему она хотела изучать право после окончания средней школы, а не информатику или машиностроение. Но, очевидно, ее острое чувство справедливости было даже больше, чем ее технические знания.
«Так откуда вы взяли это фото?» - спросил Бен.
«Вы смогли прочитать карту micro SD. Здесь она сохранила незашифрованные селфи. Просто посмотри ... "
Дженнифер постучала пальцем по полю в правом верхнем углу изображения. Когда дверь в ванную была открыта, зеркало захватило часть гостиной.
«Это журнальный столик Джулса. А также?"
Сначала Бен не понял, к чему она клонит, и потянул его за мочку уха. Потом внезапно он тоже это увидел. Его глаза расширились. Простыня в его руке задрожала.
"Когда это было записано?"
Дженнифер кивнула, будто только что ждала этого вопроса, и перевернула фотографию.
2.8., 19:57
Великий бог.
Это просто нереально!
Глаза Бена горели.
Как это может быть?
За несколько минут до того, как она напечатала ему прощальное сообщение, Джул рассмеялся.
Джул был все еще счастлив незадолго до ее смерти. И трезвый!
Бен снова перевернул распечатку и еще раз проверил, не ошиблись ли они. Но Дженни тоже это видела. И действительно, вот она: бутылка водки. На журнальном столике. Неоткрытый и нетронутый.
Бен перевел взгляд на Дженни, в глазах которой он увидел, что она задает те же два вопроса.
Первое гласило:
«Вы действительно думаете, что наша воздержанная дочь сначала делает селфи и быстро выпивает водку, а затем, вскоре после того, как она стоит в ванной, сияя от радости, просто бросается с крыши?»
Второй вопрос был еще более тревожным.
Бен постучал указательным пальцем по кофейному столику на картинке.
«И зачем ей для этого два стакана?»
8-е.
45 минут спустя
Они попрощались, не сказав ни слова, неловко обняв, не зная, что делать дальше. Подтвердилось подозрение, что ее дочь стала жертвой насилия.
Но было ли фото достаточно, чтобы вызвать у полиции разумные сомнения? Начнут ли офицеры расследование, когда единственный свидетель, который может им помочь, все еще находится в коме?
Что, если Джул не помнит, когда она проснулась? Насколько серьезно следователи отнесутся к нему, если он попытается восстановить насильственное преступление с помощью селфи, даже если в остальном не было никаких признаков «внешнего влияния», как это называлось на официальном немецком языке?
В раздумьях Бен подошел к страховочной сетке смотровой гондолы и позволил своему взгляду блуждать по Бранденбургским воротам.
Что за день!
Сначала он потерял работу, потом позволил подстричь себя для женщины, которая впоследствии с удовольствием сбила бы его с себя. И, наконец, его беспокойство о Джуле стало даже больше, чем он уже имел. Потому что если и был кто-то, кто хотел жизни его дочери, то в реанимации она была беззащитна. С другой стороны, Джул пролежал в больнице почти неделю. И все это время никто к ней не прикасался, кроме медсестер и обслуживающего персонала, которые регулярно мыли и переворачивали ее, чтобы она не болела.