Альбин с трудом поднялся и подошел к приборной панели. Ладно, думал он, Террас проявил очевидное благородство и дал ему возможность связаться со своей базой. Но тогда как неруанец собирается вести себя дальше? Отправит сообщение на неруанскую базу? Логично. И что тогда? Кто явится сюда первым — неруанцы или кассиане? Планета находится в нейтральной зоне, и расстояние отсюда до их баз примерно одинаковое. Получается, тот, кто явится первым, не только получит назад своего солдата, но еще и пленника в качестве бонуса. Или нет?
Террас, устало прикрыв глаза, сидел с отсутствующим видом. Казалось, его мысли витали не здесь, а где-то в другом, очень далеком месте, и где именно — Альбину никогда не узнать. На секунду кассианин ощутил укол сожаления. Он действительно ничего о Террасе не знает. И, наверное, уже не узнает.
В плотной, как туман, тишине Альбин передал на базу стандартное сообщение. Согласно инструкциям, его передавал любой солдат, который не имел возможности вернуться к месту дислокации сам — в случае отказа техники, серьезного ранения или иных непредвиденных обстоятельств. Отправив сигнал, Альбин отошел от пульта и вдруг с легким недоумением отметил, что кабина начинает странное вращательное движение. Медленное и какое-то… неправильное. Он покачнулся, краем глаза увидел Терраса, который почему-то двигался к нему с обеспокоенным лицом, а потом наступила темнота.
***
Звуки — слишком резкие, от которых хотелось зажать уши — вернулись первыми. Сначала из их какафонии нельзя было вычленить ничего сколько-нибудь вразумительного, но потом Альбин начал смутно различать знакомые интонации. Голос… чей-то голос что-то говорил, и, похоже, обращался к нему.
С трудом разлепив глаза, Альбин увидел над собой сначала только размытую тень. Он несколько раз моргнул, с некоторым усилием сфокусировал взгляд; тень начала обретать более четкие контуры, и наконец, превратилась в темную, склонившуюся над ним фигуру. На секунду он подумал, что это Террас.
— Что… случилось? — едва шевеля губами, пробормотал он.
— Это я хотела бы знать, что случилось, — в знакомом голосе звучали до боли привычные, одновременно и недовольные, и встревоженные интонации. — Как ты оказался на этом всеми забытом куске камня? Тебя подбили в перестрелке? И что это за челнок? Где твой шаттл?
Несмотря на то, что его явно отчитывали, сквозь недовольство прорывались нотки заботы. Либия. Ну конечно, это Либия. Она всегда ругала его, когда волновалась.
Его приподняли за плечи, и у губ оказалась фляга с водой. Сделав несколько жадных глотков, он прочистил горло и попытался ухмыльнуться.
— Это… долго рассказывать.
В голове калейдоскопом промелькнули последние минуты перед тем, как он отключился — отправка сообщения, неожиданно поплывшая картинка и почему-то — беспокойные глаза Терраса. Альбин понял, что, наверно, провалялся в отключке довольно долго — минимум, пару часов, пока с базы за ним не прислали шаттл. Разумеется, за ним прилетела Либия. И он был почти по-детски рад ее видеть, но вдруг ощутил настойчивую потребность выяснить, где неруанец.
— Ты… не видела здесь… — он с усилием повернул голову, пытаясь окинуть взглядом кабину.
— Что?
— Не «что», а «кого»… Человека… он…
Либия чуть нахмурилась.
— Ты имеешь в виду — гуманоида? Да… я видела труп. Я имею в виду еще один, помимо этого, — она выразительно кивнула в сторону неподвижного тела пилота.
Альбин замер, внезапно ощутив ком в горле.
— Труп? В смысле… снаружи?
— Да, в паре десятков шагов от шаттла. У него разорваны правый бок и горло. Похоже, работа местного хищника.
Альбин попытался сглотнуть ком, но не достиг больших успехов.
— Как… как он выглядел?
— Хищник? Я его не видела.
— Нет… человек.
— Ну… как гуманоид. Удлиненный безволосый череп. По четыре пальца на руках. Он сильно изуродован, думаю, более точно не опишу.
Только теперь Альбин сумел перевести дыхание, с легким удивлением осознав, что все это время почти не дышал.
— Наверно… ты видела второго пилота этого челнока.
— Может быть. Но все-таки, что случилось?
— Я расскажу… потом. Это правда долгая история.
— Но ты спрашивал о каком-то человеке. Ты имел в виду этого гуманоида? Или здесь был кто-то еще?
— Да, был… но тот, кого я имел в виду, выглядит немного по-другому.
Либия снова нахмурилась.
— Еще я видела какую-то тень возле люка, но, когда я вошла в кабину, здесь уже никого не было. Я решила, что мне показалось.
«Не показалось», — хотел сказать Альбин, но передумал. Это вызвало бы слишком много вопросов, а у него сейчас не было сил на них отвечать.
Впрочем, на свой вопрос ответ он все же получил, правда, не от Либии. Резкий гул стартового двигателя, неожиданно донесшийся снаружи, заставил его вздрогнуть и рефлекторно повернуть голову в сторону звука.
— Что это? — Либия напряженно обернулась к люку, привычным движением положив ладонь на излучатель. — Похоже… отсюда только что взлетел шаттл.
Альбин прикрыл глаза и пожал плечами, не комментируя. Звук стартового двигателя неруанского шаттла все еще отдавался у него в ушах, очень медленно затихая. Отдавался странно, как-то болезненно. Слишком громкий. А еще он означал, что Альбин, скорее всего, уже никогда не увидит своего бывшего пленника. И даже, наверное, не узнает его настоящего имени.
— Кто здесь был? Ты поймал того неруанца? — нахмурилась Либия, снова наклоняясь к нему. — Объясни мне хоть что-нибудь!
— Потом… — устало пробормотал Альбин. — Все потом. А сейчас… давай лучше уберемся отсюда.
— Очень хорошая мысль. Как ты себя чувствуешь? Идти сможешь?
— Да… наверное, смогу.
Либия подставила ему плечо и, обхватив за талию, помогла подняться. Он выпрямился, немного постоял и, поняв, что может обходиться без опоры, медленно двинулся к люку. Лишь у самого выхода он вдруг спохватился:
— Там, снаружи, была буря. Она…
— Когда я заходила на посадку, видимость была неважной — висел какой-то песчаный туман, — кивнула Либия. — Наверно, это и была буря? Если бы у меня не было твоих точных координат, я бы, скорее всего, не знала, куда садиться. Но потом, когда я приземлилась и открыла люк, никакой бури уже не было. Похоже, погода здесь меняется очень быстро. Странное явление.
Альбин молча кивнул и толкнул люк. Оранжевый свет хлынул в кабину, словно поток воды, внезапно освобожденной от плотины. Снаружи действительно было на удивление тихо. Красноватый песок простирался безмятежной гладью до самого горизонта, спокойный и неподвижный, словно никогда и не знал ветров; солнце, уже готовое упасть за горизонт, задумчиво скользило косыми лучами по его поверхности, не то ощупывая, не то лаская. Буря как будто пронеслась в ином измерении, не оставив здесь следа; лишь справа и слева от шаттла, создавая ощущение дежавю, высились два одинаковых остроконечных холма, которые то ли выросли за те пару часов, что Альбин провел в отключке, то ли уже были здесь, когда они с Террасом обнаружили челнок. Скользя отрешенным взглядом по уже привычному ржаво-красному однообразию, Альбин вдруг поймал себя на мысли, что в этом пейзаже есть что-то медитативное, и даже резкий силуэт «охотника», темневший в паре десятков шагов, не нарушал этой своеобразной гармонии.