Лицо Альбина изменилось, словно на него опустилась тень.
— Почему ты так решил?
— Сужу по тому, что вижу. Ты очень молод по вашим меркам.
— А про летную академию? Может, я сам научился пилотировать.
Террас усмехнулся.
— Если ты заметил, я неплохо говорю по-кассиански. И знаю также, что у вас не допускают к пилотированию самоучек. Во всяком случае, за штурвал истребителя ты не сел бы, не закончив академии.
Альбин поморщился.
— И откуда такие познания?
— Меня готовили к дипломатической службе. Я изучал вашу культуру, законодательство, историю и язык.
— И почему же ты не стал величайшим послом Империи? — насмешливо поинтересовался Альбин.
Неруанец некоторое время молчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но потом все же ответил:
— Кое-какие обстоятельства изменились.
— Какие обстоятельства? — Альбин не мог сдержать любопытства.
— Один человек… — неохотно продолжил Террас, — совершил поступок, оскорбительный не только по отношению ко мне, но и ко всему моему клану. Я вызвал его на поединок.
— Ого. Ты убил его?
Лицо Терраса стало почти каменным — видимо, эта история была гораздо сложнее, чем он готов был рассказать.
— Да. Но его семья была очень влиятельна, в том числе в дипломатических кругах. Так что о карьере дипломата мне пришлось забыть. Во всяком случае, на какое-то время.
— А потом?
— А потом оказалось, что мои навыки стрельбы нужнее, чем дипломатия.
Они снова помолчали. На языке Альбина вертелись сразу несколько вопросов, но задать их он почему-то не решался. Возможно, просто не хотел услышать ответ, да и не был уверен, что неруанец ответит.
Тем временем волны, бегущие по песчаной поверхности, неуловимо менялись. Они становились выше, но самое странное — менялось их направление.
— Слушай, если так пойдет дальше, это может и впрямь превратиться в землетрясение, — мрачно заметил Альбин, сбивая ладонью очередной песчаный гребень.
— Может, — задумчиво отозвался Террас. — А может, и нет. И мне почему-то кажется, что второе вероятнее.
— И откуда такие предположения?
Террас несколько секунд изучал взглядом всю доступную глазу песчаную поверхность — вокруг шаттла и дальше, до самого горизонта, — а затем покачал головой.
— Это точно что-то другое.
— И что же?
— Пока не знаю.
— А когда будешь знать? — съязвил Альбин.
— Я тебе сообщу, — не остался в долгу неруанец.
Они еще какое-то время бессмысленно сидели возле шаттла, прислонившись к нагретой утренним солнцем обшивке и мерно покачиваясь на песчаных волнах. Альбин отстраненно замечал, что волны вдалеке казались значительно меньше, чем рядом с ними, но, вероятно, это была лишь естественная перспектива, слегка преувеличенная его фантазией. Ему безумно хотелось пить; накануне вечером он сделал всего пару глотков, экономя драгоценную воду, но сейчас решил, что, вернувшись в шаттл, непременно напьется волю. Все равно вряд ли им удастся отсюда выбраться, так какая разница, на сколько хватит этой воды и безвкусного сухпайка?
— Пойдем внутрь, — наконец, после довольно долгой паузы сказал Террас. — Переждем этот песчаный шторм. А после него… возможно, снова что-то изменится.
— Пойдем, — на удивление покладисто кивнул Альбин.
Песчаное море штормило до самого вечера. Оба невольных пассажира этих своеобразных качелей за пару часов успели привыкнуть к качке, а Альбин даже начал находить в этом некоторую прелесть — он садился в кресло, закрывал глаза и почти засыпал, уносясь мыслями куда-то далеко, вызывая в памяти свои первые полеты на тренировочном шаттле. А потом снова почему-то вспоминался Гай, выпускной экзамен в Академии, и Кольца Кассии, впервые увиденные на обзорном экране «охотника». Открывая глаза, Альбин не сразу осознавал, где находится — скудный паек и экономия воды уже начинали сказываться на физическом состоянии, пусть пока и не слишком сильно, а вчерашнее ранение, которое при обычных обстоятельствах можно было бы считать незначительным, в подобных условиях сказывалось на самочувствии значительно сильнее, чем могло бы. В голове был туман; лениво приподнимая веки, мгновениями Альбин ловил себя на мысли, что темноволосый неруанец с чеканным профилем чем-то напоминает Гая. Это казалось странным и даже немного неловким; кассианин снова закрывал глаза и мысленно давал себе подзатыльник за неуместное сравнение.
— Почему ты хотел стать дипломатом?
— Я из семьи дипломатов. Мне казалось это разумным.
— Казалось разумным пойти по стопам родителей? — Альбин задумчиво усмехнулся. — Или улаживать чужие конфликты?
— Чужие? Странное утверждение. Затрагивающие интересы моей родины, как бы пафосно это ни звучало.
— Я не об этом, — пожал плечами Альбин. — Просто заваривают кашу обычно одни, а расхлебывают ее — другие.
— Все немного сложнее, но бывает и так.
Кассианан фыркнул.
— Только не говори, что я рассуждаю как ребенок.
Террас посмотрел на него с легким любопытством.
— Тебе кто-то уже говорил подобное?
Альбин насупился.
— Нет. Точнее, да, но… это было давно.
— Давно?
— Ну… может, год назад.
— Год — это долго?
— Это целая вечность.
На какое-то время снова наступила тишина. В этот раз нарушил ее неруанец:
— У тебя есть братья или сестры?
— Сестра. Либия. Мы с ней вдвоем патрулировали сектор в тот день, когда вы напали.
Террас хмыкнул.
— Это не было нападением.
— Разведка? Но зачем три шаттла? Неаккуратно.
Неруанец покачал головой.
— Не делай поспешных выводов.
— Ладно, — Альбин снова пожал плечами. — Вряд ли ты будешь выдавать мне военные тайны, да и я не буду допытываться. Как-то глупо это сейчас.
Он сделал паузу и вдруг спросил:
— Слушай… дурацкий вопрос, но мне интересно. Что означает этот узор у тебя на голове?
Террас ответил не сразу, и Альбин спохватился:
— Извини, если это что-то… ну, о чем не принято спрашивать. Я не в курсе ваших обычаев, сам понимаешь. Я же не дипломат, — он улыбнулся с толикой лукавства.
Террас неожиданно улыбнулся в ответ. Альбин вдруг подумал, что, наверное, впервые видит на его лице настоящую улыбку. И она была… привлекательной. Она смягчила его жесткие черты, прорисовала тонкие лучики у глаз, и эти лучики, казалось, осветили сумрачную кабину.
— Это символика рода. Что-то вроде геральдики, которую каждый взрослый представитель клана носит на себе.
— Ого. То есть, каждый, кто видит тебя, сразу понимает, к какому клану ты принадлежишь?
— Это касается только известных и влиятельных кланов. Их символику знают многие и да, узнают сразу.
Альбин помолчал, а потом поинтересовался, чуть приподняв бровь:
— И ты из такого клана?
— Да. Я знаю, что для вас все это звучит странно.
— Ну… может, немного, — кассианин задумался. — Но я, кажется, припоминаю, я слышал что-то об этом. Да, я кое-что знаю о Неруанской Империи.
Террас снова улыбнулся — на сей раз тонко и чуть насмешливо.
— Правильнее говорить — Империя Неру.
Альбин хохотнул.
— Да. Точно. Империя Неру.
Террас задумался.
— Когда Кассия вступила с нами в первый контакт, ты был еще ребенком.
— Подростком.
— Интересно, а что сейчас рассказывают о Неру вашим детям?
Альбин пожал плечами:
— Понятия не имею. Вряд ли многое. Большинство даже вашу внешность представляют очень приблизительно.
— Это неудивительно, у нас несколько рас.
— Хм… ну, это многое объясняет.
Весь остаток дня они просидели в шаттле, лениво обмениваясь короткими репликами и временами задремывая. Не только Альбин, но и Террас успел ослабеть от нехватки воды, и их обоих все чаще клонило в сон. К ночи шторм утих, но снаружи уже царила непроглядная темнота, и было принято единогласное решение до рассвета никуда не соваться.