— Ришелье проследил историю шахмат Монглана до мавров, которые преподнесли их в качестве подарка Карлу Великому, до того момента, когда шахматы попали к маврам, и даже дальше. Как ты знаешь, Карл предпринял много крестовых походов против мавров как в Испании, так и в Африке. Но однажды он защитил Кордову и Барселону от басков-христиан, которые пытались скинуть мавританское владычество. Хотя баски и были христианами, они веками совершали набеги на франкское государство, пытаясь захватить власть над землями Западной Европы, в частности над побережьем Атлантики и горами, в которых они чувствовали себя как дома.
— Пиренеи, — подсказала аббатиса.
— Точно, — ответила царица. — Баски называли их «Волшебные горы». А тебе известно, что Пиренеи — родина самого загадочного и мистического культа, который только знала земля со времен Христа? Именно из этих мест вышли кельты и двинулись на север, чтобы осесть сперва в Бретани, а позднее — на Британских островах. Чародей Мерлин жил в этих горах, а тайный культ мы сегодня называем культом друидов.
— Этого я не знала, — проговорила аббатиса, глядя на утоптанный снег под ногами.
Ее тонкие губы были сжаты, а морщинистое лицо напоминало камень с древнего надгробия.
— Ты сможешь прочесть об этом в дневнике, мы почти пришли, — сказала императрица, — Ришелье утверждает, что мавры завоевали Пиренеи и узнали страшную тайну, которую веками хранили сначала кельты, а потом баски. И тогда эти мавританские завоеватели зашифровали полученные знания собственным шифром: они спрятали тайну в золотых и серебряных шахматных фигурах. Когда стало ясно, что мавры могут потерять свое могущество на Иберийском полуострове, они отправили шахматы Карлу Великому, с которым были союзниками. Если кто и сможет защитить тайну, посчитали они, то только он, самый могущественный правитель в истории цивилизованного мира.
— И ты веришь в эту историю? — спросила аббатиса, когда они приблизились к величественному фасаду Эрмитажа.
— Суди сама, — сказала Екатерина. — Я знаю, что тайна гораздо древнее, чем мавры, древнее, чем баски. Возможно, она даже древней, чем друиды. Я должна спросить тебя, мой друг: ты когда-нибудь слышала о тайном обществе, члены которого иногда называют себя масонами?
Аббатиса побледнела и остановилась перед входной дверью.
— Что ты сказала? — слабым голосом произнесла она и схватила подругу за руку.
— А-а…— протянула Екатерина. — Значит, ты знаешь о нем. Когда ты прочтешь рукопись, я расскажу тебе одну историю.
История Императрицы
Когда мне было четырнадцать лет, я уехала из своего дома в Померании, где мы с тобой росли бок о бок. Твой отец незадолго до этого продал имение по соседству и уехал на родину, во Францию. Вскоре мне предстояло стать супругой наследника престола. Я никогда не забуду свою печаль, дорогая Элен, от невозможности разделить с тобой мой триумф, о котором мы столько говорили.
События, о которых я хочу рассказать, произошли со мной по пути ко двору Елизаветы Петровны, в Москву. Елизавета, дочь Петра Великого, стала императрицей, совершив дворцовый переворот. Всех своих противников она впоследствии бросила в тюрьму. Так как она никогда не была замужем и уже вышла из детородного возраста, она избрала наследником своего неразумного племянника — великого князя Петра. Я должна была стать его невестой.
По пути в Россию мы с матерью остановились в Берлине, при дворе Фридриха II. Молодой император Пруссии, которого Вольтер уже окрестил Фридрихом Великим, пожелал поддержать меня, поскольку рассчитывал, что мой брак поспособствует объединению России и Пруссии. Я была лучшим выбором, чем родная сестра Фридриха, которую он не смог заставить принести подобную жертву.
В те дни прусский двор был столь же блестящим, сколь скучным он стал в последние годы правления Фридриха. Когда я прибыла, король приложил огромные усилия, чтобы я чувствовала себя при дворе в фаворе. Он одевал меня в платья своих сестер, усаживал подле себя на каждом обеде, развлекал меня оперой и балетом. Однако, хотя я и была в те годы еще ребенком, его ухищрения не обманули меня. Я знала, что Фридрих планирует использовать меня как пешку в большой игре, где шахматной доской ему служила Европа.
Спустя некоторое время мне стало известно, что при дворе находится человек, который провел при дворе в России около десяти лет. Это был придворный математик Фридриха, его звали Леонард Эйлер. Я набралась смелости и испросила у него личной аудиенции, в надежде, что он поделится со мной глубоким знанием страны, куда мне предстояло отправиться. Я не могла предвидеть, что наша встреча изменит всю мою жизнь.
Моя первая встреча с Эйлером произошла в маленьких покоях при дворе в Берлине. Этот человек простых привычек, но блестящего ума встретился с девочкой, которой в скором времени было суждено стать царицей. Вероятно, мы были странной парой. Он был один в своей комнате, высокий мужчина хрупкого телосложения, с длинной шеей, большими темными глазами и длинным носом. Смотрел он немного искоса, поскольку из-за наблюдений за солнцем был слеп на один глаз. Эйлер был не только математиком, но и астрономом.
— Я не привычен к беседам, — начал он. — Я лишь недавно приехал из страны, где за разговоры могут повесить.
Это было первое, что я узнала о России, и уверяю тебя, предупреждение Эйлера сослужило мне добрую службу в последующие годы. Он рассказал, что царица Елизавета Петровна имеет около пятнадцати тысяч платьев, двадцать пять тысяч пар туфель, что она швыряет туфли в головы министров, если не согласна с ними, и по малейшему своему капризу посылает людей на виселицу. У нее тьма любовников, а в пьянстве она еще более невоздержанна, чем в амурных похождениях. Царица не терпит, если у кого-то имеется свое мнение.
Когда мне удалось сломать лед его неловкости, мы с доктором Эйлером стали встречаться чаще и провели немало времени вместе. Он предложил мне остаться при дворе в Берлине и стать его ученицей по математике, поскольку разглядел у меня большой талант к этой науке. Однако это, увы, было невозможно.
Эйлер даже готов был ради меня поступиться интересами Фридриха, его покровителя. На то имелась веская причина, и дело было не только в том, что король Пруссии был не слишком одарен в математике. Эйлер объяснил мне эту причину в последнее утро моего пребывания в Берлине.
— Мой маленький друг, — сказал он, когда я пришла к нему в лабораторию в это судьбоносное утро, чтобы попрощаться.
Я помню, он полировал линзы шелковым шарфом — он всегда этим занимался, когда думал над какой-либо задачей.
— Я должен кое-что рассказать тебе перед тем, как ты уедешь. Я хорошо изучил тебя за последнее время и знаю, что могу довериться тебе. Однако если ты по неосторожности проговоришься о том, что я хочу тебе рассказать, то подвергнешь нас обоих огромной опасности.
Я заверила доктора Эйлера, что скорее умру, чем выдам его тайну. К моему удивлению, он ответил, что вполне может случиться именно так.
— Ты молода, беспомощна, ты — женщина, — сказал Эйлер. — Вот почему Фридрих выбрал тебя своим орудием. Россия — темная империя. Возможно, ты не осознаешь этого пока, но эта великая держава в последние двадцать лет управлялась исключительно женщинами: сначала Екатериной Первой, вдовой Петра Великого, затем Анной Мекленбургской, которая была регентшей своего сына Ивана Шестого, и теперь Елизаветой Петровной, дочерью Петра. Если ты продолжишь эту славную традицию, то окажешься в опасности.
Я вежливо слушала напутствия джентльмена, хотя в душе у меня зародилось подозрение, что солнце повредило ему не только глаз.
— Существует тайное общество людей, которые чувствуют, что их миссия на земле — изменить путь цивилизации, — сказал мне Эйлер.
Мы сидели в его кабинете, окруженные телескопами, микроскопами, пыльными книгами, разбросанными поверх толстого слоя бумаг на столах красного дерева.
— Эти люди, — продолжал он, — называют себя учеными и инженерами, но по сути они — мистики. Я расскажу тебе все, что знаю об их истории, поскольку это может быть очень важным для тебя. В году тысяча двести семьдесят первом принц английский Эдуард, сын Генриха Третьего, отправился в крестовый поход к берегам Северной Африки. Он высадился в Акре, городе неподалеку от Иерусалима, стоявшем там с древних времен. О том, что он там делал, известно мало. Мы знаем только, что он участвовал в нескольких битвах и встретился с вождями мавров, которые исповедовали ислам. В следующем году Эдуард был отозван в Англию, так как умер его отец. По | возвращении он стал королем Эдуардом Первым, и что было с ним потом, ты можешь прочитать в книгах. Чего ты там не найдешь, так это того, что он кое-что привез с собой из Африки.