Глаза Айви широко открыты и грустные, но она улыбается мне дрожащими губками и отвечает:
— Хорошо, папочка. Я помогу ему запомнить.
А потом я вижу по ее лицу, что у нее появляется гениальная идея, и она снова улыбается.
— Вообще-то, — решает девочка, выбираясь из моих объятий. — Я собираюсь пойти нарисовать ему картинку прямо сейчас.
— Думаю, это прекрасная идея, принцесса Айви, — говорю я ей вслед, когда она убегает от нас обратно в свою комнату.
Еще один глоток с причмокиванием и бутылочка Артура пустеет, и теперь с полным желудком и улыбающийся, он садится, бросает бутылочку и Тэтти на диван рядом с собой и сползает с моих колен. Взглянув на меня в последний раз через плечо, на что я киваю ему и даю разрешение, он уползает в направлении, в котором исчезла его старшая сестренка, а я иду за ним по пятам. Через несколько секунд мы оказываемся у двери спальни, умение и скорость Артура ползать впечатляет. И тут, вдруг, раздается жужжание чертового дверного звонка.
Дззззззззз. Тук, тук, тук.
Мне сложно сдержаться и не ругнуться матом, а Артур останавливается и, повернувшись, плюхается на попу, с любопытством глядя на входную дверь в конце коридора.
— Давай, малыш. Папе нужен буфер.
Подняв своего маленького мальчика, я располагаю его на своем бедре и иду к входной двери. Когда Артур не плачет, я не чувствую желания убивать того, кто стоит с той стороны, но все еще раздражен тем, что девушка вернулась. Что она там говорила про этого жутко огромного плюшевого медведя? Не могу вспомнить, потому что не обращал внимания на ее слова из-за Артура, кричавшего до хрипоты, и крови, пульсировавшей у меня в ушах.
Сделав глубокий вдох, я открываю дверь, ожидая увидеть плюшевого медведя, и оказываюсь лицом к лицу со стройной миниатюрной рыжеватой блондинкой с ободком из маргариток в волосах, которая держит в руках нечто, похожее на дюжину пакетов из продовольственного магазина.
— Привет, — говорит она, кивает мне головой и широко улыбается что-то лепечущему Артуру.
Я смотрю на нее, но не здороваюсь в ответ.
— Хорошо, — выдыхает девушка. — Как бы мне ни хотелось стоять тут и слушать тишину, но у меня была долгая смена, и мне еще нужно повидаться со своей кроваткой. Поэтому, если бы вы могли показать мне, куда положить этот груз, — она трясет пакетами, подчеркивая свои слова, и пара-тройка из них чуть не падает, — то я пойду по своим делам и не буду вам досаждать.
Девушка продолжает широко улыбаться, но в ее улыбке появляется нервозность. Она выгибает брови с тонким намеком на вызов, как будто желая сказать: «Хлопни дверью перед моим лицом еще разочек. Слабо?»
— Па-па. Па-па, — возбужденно кричит Артур, пытаясь вырваться из моих рук.
Когда поворачиваю голову, взглянуть на то, что привлекло его внимание, то замечаю того самого гигантского медведя, прислоненного к стене дома.
— Может быть, па-па занесет его тебе в дом, малыш, — нежно говорит девушка с маргаритками в волосах, но я слышу нотку сарказма в ее голосе. — А потом, может быть, па-па сможет взять у меня все эти пакеты с покупками, в пользу которых я отказалась от сна, чем оказала услугу своему боссу, и я, наконец-то, смогу заползти в свою кровать и поспать.
Поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами. У нее карие глаза оттенка самого темного шоколада, который я когда-либо видел.
Я продолжаю молчать.
— Хм, — недовольно хмыкает она, перекладывая пакеты из руки в руку. — Может быть, па-па не нуждается в моей помощи, и я просто брошу их, — она тут же выпускает пакеты из рук и их содержимое вываливается на пол. Стеклянные бутылки звякают, и как минимум одна разбивается. Фрукты и овощи катятся по дорожке вокруг ее ног, — прямо здесь, чтобы па-па мог решить, что с этим делать, в свое собственное драгоценное время, конечно же.
— Па-па, па-па, — восторженно кричит Артур, хлопая своими пухлыми ручками и прибывая в восторге как от беспорядка под нашими ногами, так и от огромного медведя, который тихонечко сидит в сторонке. Теперь малыш является свидетелем того, как его отцу надрала задницу какая-то девчонка с маргаритками в волосах.
— Приятно было познакомиться, малыш, — она машет ручкой Артуру, прежде чем повернуться и осторожно перешагнуть через беспорядок, который ее окружает.
А я так и стою, не проронив ни слова.