Не могу сказать точно, чего хочет мужчина: причинить мне боль, или же снова трахнуть. Хотя в нашем случае, это одно и то же.
— А что, если нет? Как будешь выкручиваться, Джош?
— Я... — заикается он, но мне не хочется разбираться с его противоречивыми эмоциями так же, как и ему было плевать на мои. — Надеюсь, ты все уладишь, или я помогу тебе разобраться в случае необходимости.
— Приятно знать, — говорю я спокойно, в полном контрасте с бушующей болью внутри.
— Ну, так что?
— Нет, не пью.
Слова действуют на него словно пули, и клянусь, мужчина шатается и чуть ли падает от «удара».
— Блядь.
Смотрю, как Джош психует, но недолго, потому что, несмотря на все попытки вести себя, как бесчувственная сука, и притворяться, будто его боль не ранит меня, я все же лгу самой себе. Его страдания причиняют мне ужасную боль. Убивают меня.
Наблюдать, как Джош реагирует на последствия наших действий, намного больнее, чем думать о их самой.
Мужчина резко направляется к двери, одна его рука находится на груди, а другой проводит по волосам.
— Я бесплодна, Джош. Я не могу забеременеть.
Он поднимает голову, и глазами находит мои. Сначала мужчина смотрит на меня так, будто пытается найти ложь в моих словах, но затем его взгляд превращается в сочувствие.
— Мне очень жаль, Холли. Не могу представить, каково это. Я…
— Не надо меня жалеть, Джош. Я давно уже смирилась с этим.
Он смотрит на меня чуть дольше, и я испытываю нелепое желание утешить его. Мужчина выглядит одиноким, потерянным и таким оторванным от мира, что мне хочется стать той, кто поможет ему крепко встать на ноги.
— Ты — не она, — шепчет он тихо, и, похоже, даже не осознает, что слова слетают с его губ.
— Ты прав, я — не она.
Джош удивленно моргает, не понимая, что я отвечаю на его слова, произнесенные вслух.
— Никто не сможет заменить ее, Джош. И мне очень жаль. Но это не значит, что ты можешь использовать меня. Так что, если мы закончили, мне бы хотелось, чтобы ты ушел.
Я удивлена так же, как и он, но не его словами или своими, а тем, как больно их слышать.
Мне больно за него.
Мне больно за нее.
Мне больно за то, что они потеряли.
Но никогда, ни разу, мне не было так больно за саму себя.
— Прости, — бормочет Джош, прежде чем повернуться, чтобы выйти из комнаты. — Я не сожалею о том, что мы сделали, только о том, каким образом это случилось.
Он стоит ко мне спиной, глядя в приоткрытую дверь на балкон и океан за ним.
— Прости за то, что так оставил тебя, и за то, как обращался с тобой с самого первого дня нашей встречи. У меня нет оправданий ща то, что вел себя как придурок, и мне стыдно.
Джош поворачивается, чтобы взглянуть на меня через плечо, а затем открывает дверь настежь. Его лицо серьезно и еще более красиво после высказанной правды.
— Но я не жалею, что пришел сюда сегодня и поцеловал тебя. Жаль только, что все испортил. Ты заслуживаешь большего. Большего, чем сломленный мужчина, влюбленный в призрака.
Затем он уходит, и я остаюсь одна.
Как и всегда.
Смотрю на свою сумку, прислоненную к стене, и вспоминаю про блокнот внутри. Зудящими пальцами и словами, что кружатся в моей голове, я тянусь к нему, вытаскиваю свою драгоценную записную книжку и записываю все, что хотела бы сказать, но не смогла произнести. Только в песне я могу рассказать историю своего сердца.
Твои губы лгут, но глаза выдают их.
Думаешь, я поверю, раз повторяешь их снова?
Прости — слово, которое лежит тяжелым грузом на твоих плечах.
Мне жаль, что я жива, а она никогда не постареет.
С тобой.
Глава 20
Джош
На этот раз я знаю, что делаю.
Я пришел к ней неслучайно. Без какого-либо влияния матери, подруги или брата. Я здесь по собственной воле.
Потому, что больше нигде не хочу быть.
Восемь недель назад я оставил девушку с парой жалких извинений и с тех пор не переставал думать о ней.
Мои дни проходят неплохо. Все они наполнены вниманием к моим играющим и растущим детям, и я жажду быть центром их мира. Мне хочется впитать в себя все, что означает быть отцом, и каждый день с ними возвращает частичку мужчины, которым мне снова хочется стать.
Я всегда буду благодарен Лоре за то, что она подарила мне их, пусть и потерял свою жену из-за ее преданности нашим детям. Однако, чувствую, что пришло время для чего-то большего.
Годовщина смерти Лоры и день рождения Артура приобрели горько-сладкий оттенок. Вся моя семья находилась рядом со мной, чтобы отпраздновать как появление моего особенного маленького мальчика в этом мире, так и вспомнить жизнь Лоры.