Мы смеялись, плакали, обнимались, исцелялись, и, несмотря на то, что это был второй самый тяжелый день в моей жизни, я выжил.
Нет, неправильно. Не просто выжил. Стал сильнее.
Люди, окружавшие меня, наполнили меня нерушимой силой. Все они поддерживали меня до тех пор, пока я не смог сделать это сам.
Это было две недели назад, и сегодня предпоследняя ночь перед тем, как мои родители улетят домой, и снова останемся только мы с детьми. Вероятно, это мой последний шанс кое-что исправить. Что-то, что по моей вине разлетелось на куски. Даже если Холли не захочет иметь со мной ничего общего, я задолжал ей хотя бы это.
И вот я подъезжаю к пустому гаражу «Авроры».
Когда Нейт вернулся в Великобританию, пытаясь бороться за восстановление своих отношений с женщиной, которую он любит, я пытаюсь начать кое-что новое с женщиной, которую не могу выбросить из головы.
Снова гляжу в зеркало заднего вида, чувствуя себя подростком. За всю свою жизнь я встречался только с одной женщиной и был юным ботаником, когда мы познакомились. Мне не известны ни искусство флирта, ни этикет обольщения. Я понятия не имею, что такое свидания, но знаю, что между нами существует нечто, что стоит изучить, а еще определить наш истинный путь, даже после всех сделанных ошибок.
Пробираясь по коридорам позади главного клуба, я вхожу в кабинет Нейта и щелкаю по стене с экранами безопасности. Не хочу, чтобы Холли видела меня, пока не придет подходящее время, а также не хочу нарушать ее равновесие, потому что сегодня у нее важный вечер. Это ее первый концерт в качестве хедлайнера в «Авроре», и последнее, чего мне хочется — испортить ей вечер.
Когда Нейт сказал мне, что предложил ей контракт, я чуть было не сорвался и не позвонил Холли, чтобы поздравить ее, но вовремя одумался, пожелав увидеть ее лично.
И вот я здесь, сижу и жду.
Примерно через тридцать минут вижу, как подруга Холли, Рейчел, знакомит ее с толпой. Затем, уверенными шагами пробираюсь через боковую дверь, которая выведет меня в главный зал клуба, где я смогу увидеть ее выступление и дождаться перерыва в середине шоу.
Холли только вышла на сцену, когда я открываю дверь и слышу первые шипящие аккорды ее гитары.
Как и прежде, она пленяет меня.
Толпа исчезает, и я упиваюсь ее образом: от тонкой косы, что лежит на ее плече, до бледно-лимонного платья, что скользит к ее лодыжкам. В волосах девушки виднеется белая роза, и я вижу, как она закрывает глаза, и открывает рот, готовая излить душу.
Твои губы лгут, но глаза выдают их.
Ты думаешь, что я поверю, раз повторяешь их снова.
Прости — это слово лежит тяжелым грузом на твоих плечах.
Мне жаль, что я жива, а она никогда не постареет
С тобой.
Твои руки сильны, но они никогда не будут обнимать меня.
Я отказываюсь быть использованной, отвергнутой и униженной.
Прости — слово, которое ты используешь, когда действительно хочешь получить прощение.
Мне жаль, что ты слишком разрушен, чтобы понять и поверить в это.
Ради тебя.
Твое имя на моих губах — проклятие, а не благословение,
Боль на твоем лице — мучение, которое огорчает.
Прости — слово, которое я бы произнесла свободно и открыто,
Мне жаль, что «нас» никогда не будет, потому что я не могу позволить себе сломаться.
Ради себя.
Однажды ты проснешься, и тучи отступят,
Как и серые небеса в твоих глазах, когда твое сердце перестает кровоточить.
Если ты обратишь внимание, то увидишь, что ты обрел.
Как жаль, что меня не будет рядом.
Ради нас.
С тобой.
Ради тебя.
Ради меня.
Ради нас.
Мне жаль, что меня никогда не будет рядом.
Ради нас.
На этот раз я без сомнений знаю, что эта песня, все эти слова обо мне.
Каждый вдох, каждая нота, каждая вариация — все это предназначено для меня.
Может, Холли и прогнала меня, но все же оставила чувства ко мне в своем сердце, и, похоже, я достаточно важен, раз увековечен в ее искусстве.
Это тот самый шанс — возможность, сделать перезагрузку, возобновить, возродить и воскресить.