Ярославу Карловичу казалось, что разгадка вот-вот выявится, но разболевшаяся от непрерывного умственного напряжения голова не дала закончить ему работу. Он поднялся из-за стола, потирая уставшие глаза, и отправился в кабинет. Как раз в этот момент в прихожую вошёл Афанасий Михайлович, желая, видимо, о чём-то ему доложить. Он, как всегда, был строг и невозмутим… даже излишне невозмутим, что его и выдавало. Директор махнул рукой, приглашая его к себе в кабинет, сам тяжело опустился в кресло, вытянул под стол затёкшие ноги, голову положил на заднюю подушку спинки и практически беспристрастно взглянул на Афанасия Михайловича, догадываясь, что никаких приятных вестей тот не принёс.
5
Взорам ребят предстал пожилой человек с усталым видом, в неопрятной, заношенной одежде. Из-под грязной чёрного цвета тряпочной куртки выглядывали края какого-то длинного пиджака, некогда бывшего серым. Далее шли такие же заношенные брюки, заканчивающиеся стоптанными тапками с вышитым узором сверху, когда-то, видимо, выглядевшими вполне презентабельно. Спутанные жидкие волосы отросли и спускались ниже ушей, но их нельзя было назвать грязными, как, кстати, и его одежду. Под носом ютились усы, выглядевшие лишними на мужественном, серьёзном лице с примесью всё-таки усталости, разочарования. Но взгляд остался ясным, глубоким и целеустремлённым. Это был взгляд не сумасшедшего, а человека, получившего в жизни сильный «пинок», от которого до сих пор не оправился и который сломал всю его жизнь.
– З-здравствуйте. – Выдавили из себя ребята, во все глаза разглядывая этого местного аборигена, в то время как он тоже с не скрываемым любопытством, даже чрезмерным интересом внимательно вглядывался в удивлённые лица гостей.
– Добрый день. – Сказал он чётким, ясным, уверенным голосом, не присущим пожилым людям, обычно обладающим дребезжащим, шипящим, хриплым… Первым справился с собой и заговорил, как обычно, Вадик.
– Мы журналисты… Приехали… чтобы написать репортаж о вашей… этой деревне… и о школе, которая где-то здесь недалеко. Вы можете нам помочь? – Вадик говорил сбивчиво, постоянно отводя взгляд в сторону. Обычно он не очень-то смотрел людям в глаза при разговоре, но в этот раз взгляд собеседника ему почему-то сильно не понравился… уж очень пронзительный он был.
– Постараюсь. – Ответил старик так же чётко, явно пытаясь придать голосу беспристрастность. – Желаете говорить на крыльце, или позволите пригласить вас на веранду? – И добавил уже словно поблёкшим голосом, будто спохватившись за свою слишком правильную речь: – В дом уж не зову… Бардак там… знаете ли.
Не дожидаясь согласия, он повернулся и пошёл обратно по лестнице, сделав повелительный жест рукой, означающий приглашение войти. По ступеням он ступал тяжело, невероятно костлявой левой рукой с силой хватаясь за хлипкие перила, помогая тем самым, видимо, таким же хлипким ногам забираться вверх. Ребята, переглядываясь, робко последовали за ним. Оказавшись на просторной веранде, правая часть которой, уходившая в сад, была отгорожена дощатой стеной, он указал на круглый стол:
– Прошу располагаться. Я принесу чай. – И он, снова не дожидаясь каких-либо возражений или комментариев со стороны своих гостей, ушёл в дом.
Друзья осмотрелись, сели за стол, в деревянные старинные кресла с поворотным механизмом. Перед ними на столе, покрытом белой скатертью из грубой ткани с вышитыми узорами, стояло несколько вазочек со странным, угловатым печеньем, какого не купишь сейчас. Да и вазочки скорее соответствовали композиции какого-нибудь музея истории быта; они были отлиты из такого толстого стекла, что внутри него даже можно было разглядеть несколько застывших навеки пузырьков воздуха.
– Странный тип… мутный какой-то. – Высказал наконец общую мысль Артём.
– Ребята, не нравится мне здесь. Может, уйдём всё-таки? – Взволнованно заговорила Таня, поглядывая на дверь в дом и в задние окна веранды, упирающиеся стеклами в ветви кустарника и деревьев, вплотную подступивших к стенам с той стороны. – Какой-то он… вообще не похож на деревенского жителя.
– Ну ладно, сейчас выясним у него про школу и поедем. – Вадик не желал возвращаться опять к этой теме и стремился успокоить Таню, а точнее – просто отмахнуться от неё. – А что, прикольный старик! Наоборот, так даже интереснее. Ну встретили бы мы тут мужика в фуфайке и резиновых сапогах, который и два слова бы с трудом складывал? А этот может хоть расскажет что…