Он отвернулся от дверей и на цыпочках подошел к еще одной двери, на этот раз одиночной. Подойдя поближе мы услышали голоса, Мастер Ли осторожно толкнул, и дверь приоткрылась. За ней оказалась алхимическая лаборатория, на рабочих столах стояло множество пробирок и кувшинов, а также горелки, ступки и совершенно загадочные инструменты. Смутно виднелись силуэты пяти человек.
Один был явно самым старшим, хотя и говорил негромким мягким голосом. Одежда из дорогого шелка и отделанного золотом атласа, на каждом пальце по кольцу, ожерелья и драгоценности — только на все это можно было заплатить выкуп за пару королей. А еще он был невообразимо толст и двигался со странной грацией танцора, которой обладают некоторые жирные люди — наполовину обязанной воображению зрителя, который невольно ожидает, что такой человек будет переваливаться с ноги на ногу. Следующие три человека резко отличались от толстяка. Редко когда я видел настолько противных личностей: они, скорее, были ближе к животным, чем к людям. Один, предводитель троицы, походил на огромного кабана, и потом я всегда называл его Кабан. Второй и третий были братьями, коварными и вероломными, и я окрестил их Гиена и Шакал.
А четвертый был писец, обычный мелкий клерк. Он стоял на коленях, со связанными руками, кисть для письма украшала его волосы, на нем был поношенный халат, запятнанный чернильными пятнами. Писец дрожал от ужаса, пока толстый человек спокойно и мягко говорил ему.
— Мои агенты сообщили, что в винной лавке ты распустил язык и выразился в том смысле, что скоро уедешь с важной миссией, — ласково сказал толстяк, и я сообразил, что он слегка шепелявит и, поэтому, мурлычет, как кот.
— Но я ничего не сказал о цели поездки, — запротестовал клерк. — Клянусь, Ваше Превосходительство, я—
— Мой дорогой друг, я не сомневаюсь в этом ни на мгновение, — промурлыкал толстяк. — Для чего тебе говорить, если ты можешь показать?
— Показать? Но я никому ничего не показывал! — воскликнул несчастный клерк.
Толстяк вынул из кармана маленькую шкатулку, открыл ее, достал оттуда какую-то крошечную вещь — мы находились далеко и я не понял что именно — и показал ее клерку.
— Да ну? А мои агенты подобрали это с того места, на котором ты так глупо оставил ее — прямо со стола, за которым ты пил в винной лавке, — ласково сказал толстяк.
Кабан, Гиена и Шакал наклонились вперед, облизав губы, и я увидел замечательное зрелище: звери в императорской зверинце собирались наесться до отвала.
— Ваше Превосходительство, клянусь, я забыл о том, что она со мной! — провизжал клерк. — Это случайность, чистейшая случайность, и все это время я честно и верно работал на вас. Прошу вас, дайте мне возможность искупить свою секундную глупую забывчивость.
— Ты получишь свою возможность, и для этого у тебя будет намного больше времени, чем одна секунда, — промурлыкал толстяк. — Я обещаю, что у тебя будет целая вечность для искупления, если, конечно, у Ада нет других планов на твой счет.
Он швырнул то, что вынул из шкатулки, в лицо клерка, повернулся и пошел к еще одной двери в задней стене лаборатории. Как только он отвернулся, все трое бросились вперед и звук закрывшейся двери утонул в ужасных криках. Я не хочу распространяться о деталях. Все трое были в точности теми зверями, на которых походили. Добавьте изобретательность человека — и вы поймете, что клерк умирал долго и страшно. В конце концов окровавленная масса рухнула на пол, а убийцы, весело смеясь, пошли в кладовку, чтобы переодеться и помыться.
Прежде, чем я сообразил что происходит, Мастер Ли проскользнул через дверь. Очень осторожно, на цыпочках, чтобы не оставлять следов, он подошел к окровавленным остаткам бывшего клерка и стал рыться среди них. Наконец он нашел что-то, и, удовлетворенно хрюкнув, встал, повернулся и опять на цыпочках вернулся к нам. Мы тихонько притворили дверь и вернулись в комнату с ящиками. Мастер Ли прошептал нам найти открытый ящик, мы разделились и пошли по рядам ящиков. Мне не повезло. Все ящики были пронумерованы, с крепко прибитыми крышками, на каждом стояла печать таможни — как мне показалось, настоящая. Так что идея о то, что воск скобли и наносили заново, увы, получила пробоину в самом уязвимом месте: печать настоящая.
Мастер Ли не переставал тихонько ругаться, и когда я подошел к кукольнику, тот только поднял глаза к небу и пожал плечами. Ни одного открытого ящика, и если мы не собираемся оставлять следы, взломав один из них, нам остается только сдаться. В этот момент послышались грубые веселые голоса, приближающиеся к нам. Дверь открылась. Мудрец кивнул нам, я и Янь Ши пошли вслед за ним ко входу в туннель, укрываясь за ящиками и ступая тихонько, как мыши. Однако Кабан, Шакал и Гиена не глядели по сторонам. Они с увлечением шутили над маленьким клерком, и хвалили его пронзительные крики: "Очень неплохо, для новичка". Мы легко могли бы уйти, унеся с собой любой ящик, но Мастер Ли приказал нам ничего не брать — он не хотел, чтобы какой-нибудь аккуратный клерк заметил отсутствующую бирку и поднял тревогу. Не успели мы войти в туннель, как Янь Ши раскрыл рот, готовясь обрушить на Мастера Ли поток вопросов, но я крепко сжал его руку: "Не сейчас". Последние лучи солнца осветили морщины мудреца, кругами собравшиеся на его лице, и я знал, что ему нужна тишина, чтобы все как следует обдумать.
Когда мы достаточно далеко ушли и мне надоело идти на ощупь, я зажег факел, и мудрец не стал возражать. Мы находились в том самом месте, где валялись остатки разбитого, и Мастер Ли внимательно оглядел стену и, однообразно ругаясь, проверил обломки на полу. Потом оторвался от своих мыслей и повернулся к кукольнику.
— Ну, Янь Ши, вы получили больше, чем ожидали, — сказал он. — По меньшей мере скучно вам не было.
Янь Ши сверкнул своей великолепной улыбкой. — Я наслаждался каждым мгновением, — откровенно сказал он. — Вы собираетесь арестовать их?
— Нет, повременю, — ответил Мастер Ли. — Жирный парень, который приказывал убийцам, — это второй из самых могущественных евнухов империи, обычно его называют Кот Ли. Он в ранге министра, и чтобы арестовать его нужен приказ, подписанный самим Сыном Неба. Пока я буду добывать подпись, контрабанда исчезнет, пещера превратится в Дом Несчастных Сирот, а старая мать клерка поклянется чем угодно, что ее дорогой сын умер от тифа в возрасте четырех лет.
Он привычно потянулся к фляжке и только потом сообразил, что ее нет. — Мне нужно поймать их не на убийстве, а на контрабанде, и это будет нелегко. Из-за этого. — Мастер Ли вытащил крошечный предмет и показал нам, поднеся прямо к факелу.
— Чайный лист? — растерянно спросил Янь Ши.
— Да, и очень плохой, — сказал мудрец. — Вывоз хорошего чая строго запрещен, и, конечно, огромные состояния были сделаны на продаже его варварам, но вот именно этот чай можно вывозить тысячами даней. Это та-ча, самый дешевый черный чай, и к тому же подпорченный, быть может наводнением. Такой чай стоит десять монет за цзинь, и тем не менее именно его Кот Ли бросил его в лицо клерку, и, вероятно, этот лист настолько важен, что мгновенная забывчивость клерка стоила бедняге жизни. Ваши предположения.
— Нет, благодарю за честь, но ответа у меня нет, — ответил Янь Ши. — Только просьба.
— Все, что в моих силах, — великодушно сказал Мастер Ли.
— Учитывая то, что я, чуть-чуть, замешан в этом деле, я прошу, чтобы вы и дальше меня использовали, днем и ночью, когда вам хоть что-нибудь понадобится. — Маленькие огоньки света сверкнули глубоко внутри глаз Янь Ши, и опять солнечная улыбка озарила развалины его лица. — Мне скучно.
Мы отправились обратно на остров, где оставили Янь Ши, у которого оказались какие-то незаконченные дела, и я погреб обратно к городу. Мастер Ли желал еще кое-что сделать, и немедленно. Он заставил меня нанять паланкин, и мы отправились в путь: от ямыня к ямымю, от чиновника к чиновнику, собирая информацию и слухи. Только незадолго до рассвета мы отправились домой. Я проголодался, но Мастера Ли грыз совсем другой голод.