А гусеницы с каждым днём всё наглее. Жрут и жрут! Ещё и песню распевают:
И правда, остановить их некому! Разогнал Бездумкин защитников рощи. Скворцы и сороки, воробьи и галки, кукушки и другие птицы но-прежнему облетают рощу стороной…
— Одним нам с гусеницами не справиться, — сказал Желудино братьям. — Нужно всем миром спасать рощу Красная Весна!.. Прилила беда — страшней не придумаешь.
Он написал и на самом видном месте приколол объявление на птичьем языке. В первой строчке — секретные слова, которые сообщил ему Белый Нос: «ЧЬЮ-ЧЬИ! ФЬЮ-У-У-ИТЫ» Во второй строчке: «ДРУЗЬЯ! ВСЕ НА БОРЬБУ С КАНАЛЬЯМИ!»
А чтобы не оставалось никаких сомнений, Желудино ещё ниже нарисовал здоровенную, жирную гусеницу…
Первым заметил объявление Чолик. Так как он грамотей был не ахти какой, то пока, запинаясь, по складам, прочитал написанное, у него от усиленной умственной работы вспотела чёлочка. Он ещё раз придирчиво осмотрел объявление и на всякий случай ткнул носом гусеницу: «А может, она только притворяется нарисованной?!»
Потом прилетел воробей Чик. Прочёл. Чирикнул залихватски:
— Красота! Будет знатная потасовка!.. У-у-у, противная! — и тоже клюнул нарисованную гусеницу.
За ним сразу появились Карра, Щеглик и Кукушка, которая живёт в часах. Посовещались и разлетелись в разные стороны: передать всем призыв Желудино о помощи.
Потом валом повалили сороки и соловьи, сорокопуты и стрижи, козодои и жаворонки. Читали, возмущались, спорили…
К полудню объявление Желудино было всё в дырках, как решето: каждый считал своим долгом ткнуть Каналью носом, хоть она и была только нарисована. Гусениц ненавидели все!..
На Ясеневую поляну, куда гусеницы ещё не добрались, слетелись вожаки птичьих стай. Те, что помоложе, горячились, хотели войну с гусеницами начать немедленно. Но все смолкли, когда заговорил самый старший — скворец Белый Нос.
— Начать легко, — сказал он. — А как кончим?.. Нашумим — они попрячутся. Улетим — а они опять за своё!.. Нет, тут с умом надо делать. И одной стае тут не справиться. Я думаю послать гонцов и к городским скворцам, и к поселковым. И к тем, что живут в дальних хуторах и станицах!.. И вам, братья, то же советую…
Все зашумели и выбрали Белого Носа главным командиром завтрашнего сражения.
Потом заговорила Кукушка, которая живёт в часах:
— Вы вот кричите: «Сейчас!.. Немедленно!..» А кто из вас будет есть волосатых гусениц?.. Или мы их трогать не будем?
Птицы растерянно молчали. Потом раздались выкрики:
— Есть волосатых?! Какая гадость!.. Да от них потом три дня будет горло гореть!..
— Минутку! Спокойно! Все оставайтесь на местах! — перебила Кукушка. — Нас подслушивают!
Не успели птицы глазом моргнуть, как она вспорхнула на ясень и — раз! раз! раз! — пять волосатых шпионок-гусениц исчезли у неё во рту.
Вожаки стай зашумели, выражая восхищение мастерством и бесстрашием Кукушки. А она возвратилась на место и сказала:
— Вот так! Мы едим их, как семечки!.. Обещаю: к утру я соберу всех кукушек, которые живут вокруг и за Доном-рекой. И уж тогда волосатым спасения не будет!..
Вчера утром Карра вела себя странно. Она смотрела Жене в глаза, махала крыльями, кричала что-то коротко и требовательно, срывалась с балкона и летела. Но долетев до соседнего дома, возвращалась, садилась на перила, снова кричала и снова срывалась с места, будто куда-то звала…
Женя чуть не плакала, ругала себя за то, что не понимает птичьего языка, но так и не догадалась, чего хотела её любимица. Карра улетела и не появилась даже, как всегда, перед вечером.
Вообще это утро выдалось очень неудачным. В восемь Кукушка из часов не показалась. Не появилась она и в десять, и в двенадцать, и в два часа дня. Даже дверцы часов перестали открываться. Мама сердилась и говорила, что выбросит-таки «это старьё на свалку» и купит настоящие современные часы…
Женя молчала, потому что боялась рассердить её ещё больше.
И вдруг в три часа раздался знакомый звонок. Женя вскрикнула радостно и кинулась открывать. На пороге с маленьким чемоданчиком в руках стоял дедушка…
Потом они целый час шептались в уголке. Женя рассказала дедушке обо всём, что узнала за это время о желудятах.
И часы с кукушкой они отстояли вместе.
А сегодня, едва Женя вышла на балкон, как сразу увидела огромную галочью стаю, летящую низко, над самыми крышами, по направлению к роще. Впереди стаи летели двое. И одна из галок была Карра! Женя не могла ошибиться! Это была она. Карра даже стала спускаться: наверно, хотела что-то сказать Жене. Но вожак сердито крикнул. Карра взмыла вверх и заняла своё место рядом с предводителем.
— Дедушка! Иди скорей! — закричала Женя.
Пока он вышел на балкон, галки были уже над рощей. Полетели туда же сотни скворцов. Сорвались с проводов стрижи, воробьи и ласточки. Стремительно промчались какие-то большие птицы…
— Что это, дедушка? Почему их так много? И все летят в рощу. Смотри-ка, вон ещё!
— Да-а, — задумчиво сказал дедушка. — Птицы затеяли что-то грандиозное… — Он помолчал и, будто совсем некстати, вспомнил: — А в этом году опыление рощи затянули. Там уж, наверно, гусениц развелось видимо-невидимо…
Отряд за отрядом слетались птицы на центральный луг рощи. Черным-черно стало на ближних деревьях от строгих боевых доспехов скворцов, ворон, галок. Пёстрыми стали вокруг кусты от разноцветных нарядов щеглов, чижей, дроздов и козодоев, кукушек и воробьев.
Белый Нос приказал окружить рощу и бить, и гнать каналий до самого центрального луга. Чтоб никто не смог удрать или спрятаться.
Стаи поднялись в воздух. И началась великая битва за рощу.
От ветки к ветке, от дерева к дереву, крылом к крылу наступали птицы на гусениц. Канальи хитрили: притворялись то сухим сучком, то мёртвым наростом, сворачивались в кольцо, бросались вниз с высоты и повисали на паутине. В страхе залезали под изгрызенные листья, в дупла и трещины.
Но везде их находили зоркие глаза, доставали острые клювы.
Кому противно было брать гусениц в рот, те сбивали их крыльями, хватали когтями. Пока наверху орудовали другие, стрижи, как молнии, проносились между стволами, на лету хватали каналий, не давали им скрыться в траве.
Юркие воробьи и синицы осматривали каждый листик со всех сторон, заглядывали в каждую щёлочку и выволакивали гусениц из укрытий.
Волосатые гусеницы сперва храбрились, никто не хотел с ними связываться. Но вот налетели отважные кукушки, и страшилища, защищенные со всех сторон ядовитыми жгучими волосками, одна за другой, даже не успев испугаться, оказывались у них в желудке…
Высоко над рощей всё время парили тридцать жаворонков-наблюдателей и время от времени докладывали командованию о том, что видели сверху.
Желустрёнок и Желурёнок помогли заградительным отрядам скворцов находить укрывшихся на земле каналий.
Желугавчик следил за порядком. Не позволял молодым воробьям-забиякам затевать драки, а лентяям и трусам — отсиживаться в кустах во время боя.
Желудино остался старшим военным советником при командующем. Он принимал ласточек-связных с донесениями от боевых групп. В самые напряжённые моменты посылал на подмогу резервные отряды скворцов и галок. И всё время подавал командующему умные советы…
Солнце уже коснулось верхушки Большого Дуба, когда бой вплотную подошёл к центральному лугу. Один за другим вожаки стай подлетали к командиру, Белому Носу, и докладывали радостно: