— Да, дяденька. Но, пожалуйста, без патронов, даже без холостых. Ведь и холостой может попасть. Нельзя ли как-нибудь по-другому?
— Нельзя, патроны безопасны, производят только шум. А это все равно что ничего, сам увидишь.
— Правда?
— Раз говорю…
— Ладно, но зачем у того человека ружье? На что оно ему?
— Охраняет. На всякий случай.
— На какой случай?
— Так ведь кто знает? Птица эта опасная, ты сам говорил. Тут у нас известные актеры. Никто не захочет играть без охраны. Но ты не беспокойся, он выстрелит только в крайнем случае. Даю тебе слово.
— Хорошо, дяденька.
— Так ты понял? Как только услышишь выстрел, отпускай. И смотри не попади в кадр, иначе все испортишь.
Кондор послушно проковылял за Филиппом до Сфинкса. Там мальчик остановился и погладил его по крыльям, сказав несколько успокоительных слов.
Огромная птица на макушке чудовищного бога казалась снизу символом безжалостной смерти. Вокруг тянулись ущелья, по которым змеились белые туманы, небо закрылось свинцовыми тучами, налетевший откуда-то резкий ветер свистел в глазницах слепого Сфинкса.
— Эй, мальчуган, спускайся оттуда, а то солнце вот-вот спрячется, — донесся до Филиппа усиленный мегафоном голос режиссера.
Филипп оставил кондора в одиночестве. Распростертые крылья птицы почти накрывали каменную голову Сфинкса. Рукой, в которой Филипп держал конец веревки, он ощущал каждое движение кондора. Птица вцепилась крючковатым клювом в нитки на лапах и тянула изо всех сил, стараясь разорвать их.
Спустившись вниз, Филипп услышал металлический голос режиссера.
— Готово! Начали, — скомандовал тот, как в атаку. — Мотор!
И в тот же момент выстрел распорол небо, и испуганное, сухое и резкое, как пощечина эхо запрыгало с горы на гору.
Филипп отпустил конец нитки, но кондор не взлетел. Он только взмахнул крыльями, словно стараясь удержать равновесие, и принялся с ожесточением скрести ими скалу.
— Сто-оп! Сто-оп! — услышал Филипп мегафон режиссера. Среди целого града ругательств он разобрал несколько слов, обращенных к нему. — Ты почему же, заморыш, не отпустил его? — Вскоре красный от ярости режиссер предстал перед Филиппом.
— Да нет, сударь, я его отпустил. Смотрите, — оправдывался мальчик.
— Тогда какого же черта он не взлетел?
— Не знаю! Наверное, потому, что связан.
— Может, он глухой!
— Нет, дяденька, не глухой. Меня он слышит. Хотите, позову?
— Тогда крикни ему, чтобы летел, какого черта!
— Я думал, он полетит, должен был полететь. Может, и в самом деле оттого, что связан?
— Развяжи его.
— Как я его развяжу! А что, если не вернется?
— Ну и пусть летит ко всем чертям. Сниму один кадр, и все. Риск небольшой. Кроме того, ты же говорил, что он тебя слушается. Покличешь его — и вернется. Ну давай, выпускай.
Глаза Филиппа блеснули. Ему хотелось верить, что кондор поднимется на вершину, туда, где его никто не достанет, а потом улетит за тридевять земель, на свою далекую родину на другом конце света. Он не станет его звать. Что бы ни произошло потом, он не будет звать птицу назад.
Филипп снова взобрался на вершину и развязал лапы кондора. Птица внимательно смотрела на мальчика, а он погладил ее по крыльям и оставил в одиночестве.
— Внимание! — донеслось из рупора. — Готово! Стреляй и ты, Опреску, но осторожно, не попади в него. Оба сразу выстрелим.
Филипп увидел, как поднялся пистолет. Человек с ружьем прижал приклад к плечу, но ребенок уже не успел остановить его. Выстрелы прозвучали почти одновременно с возгласом режиссера:
— Мотор!
Кондор вздрогнул, застыл на мгновение, словно пуля поразила его прямо в сердце и он, падая, ищет точку опоры. Широко раскинутые крылья то царапали скалу, то беспомощно били по воздуху. Еще несколько минут аппараты продолжали снимать. Золотоволосая женщина била поклоны, люди в звериных шкурах передвигались по указке режиссера. Потом из рупора обрушился целый водопад ругательств.
— Сто-оп! Сто-оп!
Филипп увидел, что режиссер поднял камень и с яростью швырнул его в птицу. Он не попал. Бросил еще раз, и камень пролетел всего в нескольких сантиметрах от головы кондора. Человек, который осмелился вырвать перо, подошел ближе, поднял что-то тяжелое и бросил изо всех сил. Удар пришелся прямо в грудь кондору. Тот потерял равновесие и чуть не упал к подножью сфинкса, но удержался, широко раскинув крылья.
— Не бросайте. Оставьте его в покое! — закричал во весь голос Филипп и побежал, чтобы посмотреть, что с кондором.