Он еще имел возможность бежать, но все его чувства восстали против этого. Неужели он уйдет, не предупредив Штертебекера об опасности? Никогда! Юнкер рискнул своей жизнью для него и его отца, и он счастлив возможностью отплатить ему тем же.
Одно мгновение он колебался, затем приступил к делу.
Бесшумными шагами он направился обратно к воротам, вставил ключ в замок и отворил и закрыл их. Затем он направился на огонек, стараясь, чтобы его услышали и подумали, что он только что вошел.
Он прошел по корридору, и его план превосходно удался. Четыре разбойника спрятались теперь в нишах корридора, в полной уверенности, что их намерения никому неизвестны.
Генрих тихо открыл дверь камеры Клауса и осторожно запер ее опять, чтобы негодяи не подслушали их беседу. Штертебекер был немало изумлен этим неожиданным ночным посещением. Его изумление еще более возросло, когда он узнал о подлом мошенничестве коварного сенатора.
Через минуту он уже был свободен. Он нарочно шумел своими кандалами, чтобы спрятанные думали, что он идет в ловушку без всяких опасений и подозрений. Хотя юнкер уже несколько дней не ел и не пил, он все таки чувствовал в себе достаточно силы, чтобы броситься в борьбу с врагами.
В данном случае требовалась прежде всего хитрость, ибо негодяи уже поджидали его выхода с оружием в руках, и они бы нанесли ему смертельный удар прежде, чем он успел бы защититься.
Генриху казалось, что спасение невозможно, и он выказал Штертебекеру свое беспокойство, не столько за себя, сколько за своего благодетеля.
— Ничего, это уже уладится, мой мальчик, — ответил Клаус с улыбкой. — Я легко справлюсь с этими четырьмя бандитами. Прислушайся только, как головы их будут трещать.
— Я тоже не буду стоять в стороне, я буду сражаться рядом с вами, — сказал Генрих, и глаза его засверкали жаждой борьбы.
— Это совершенно лишнее. Я даже приказываю тебе остаться сидеть в этой конуре, пока я не справлюсь с бандитами. Борьба с такими негодяями для такого мальчика, как ты, не игрушка, а я не нуждаюсь в помощи.
Генриху пришлось против воли подчиниться.
Клаус прислушался некоторое время, затем вдруг с громадной силой и быстротой распахнул тяжелую железную дверь, и в то же мгновение послышались дикие крики и проклятия. Дверь ударила по лбам двух стоявших вблизи негодяев с такой силой, что они упали на пол, потеряв сознание.
Остальные два с громкими ругательствами взмахнули своими кинжалами. Но они ранили только воздух, ибо Штертебекер с невероятной ловкостью отскочил назад.
Через мгновение он схватил обоих негодяев за ноги и сильным движением бросил их на каменный пол корридора.
— Вот так, — сказал Штертебекер, ударив своим железным кулаком по голове последнего, оставшегося при сознании, так что и он лишился сознания. — Работа закончена. Идем, Генрих, мы можем теперь спокойно уйти отсюда.
— Сударь! Эти негодяи покушались на вашу жизнь, а вы их совсем не хотите убить?
— Я не хочу марать свои руки в крови этой сволочи. К тому же они не главные виновники, их вдохновил тот сатана, своей властью и своими деньгами. Уйдем отсюда, мне претит от них.
Запасшись оружием павших, они оба вышли на свободу.
На улице ожидал их приятный сюрприз. Плуто нашла следы Штертебекера и была вне себя от радости, прыгая и лизая хозяина в лицо.
ГЛАВА VI. Приобретшие «Гамбургского орла»
Все три друзья скоро уже стояли пред дверью магистра. Штертебекер хотел попрощаться с ним, прежде чем он оставит город, и предупредить его об опасности и для него оставаться в Гамбурге.
— Что ты хочешь делать, Клаус? — спросил магистр, смотря на него испытующим взглядом.
— Мастер Вигбольт, — ответил Клаус. Моя дорога уже предначертана. Не даром ты раскрыл предо мной звездное небо, я хочу подчиниться велениям судьбы. Море всегда было моей родиной и моим домом. Но что станет с моей матерью, если я оставлю ее здесь без защиты? Не будут ли они мстить ей когда я сведу с ними мои счеты?
Черты лица старика омрачились при последних словах.
— Бедный Клаус, — печально проговорил он. — Прости, мне приходится сообщить тебе новость, которая изранит твое сердце. Твоя мать исчезла. Я слышал о твоем аресте и поспешил к ней, но я ее уже не застал дома. Соседи сообщили мне, что ее тоже увели полицейские. Ее увели куда-то за городом.
Клаус как бы окаменел.
— Проклятие и смерть, — крикнул он. — Этого еще не хватало. Несчастные лавочники, ваша мера переполнена, вы познакомились теперь с Штертебекером. Мастер Вигбольд, на море курсируют виталийцы. Я пойду к ним, этот свободный народ сумеет оценить как следует крепкую руку и храброе сердце. Гамбург должен дрожать при упоминании моего имени. Прощай!