Судьба завела нас, - продолжал внутренний монолог Монро, - в забытую снежную пустыню. Бонапарт – предатель интересов? Сугубо для меня – да. Но Франция верит в него, люди верят в него! Либо мир сошёл с ума, либо я. Франц умирает физически, а я, Монро – душевно. Элиза… Где Элиза? Что с ней? Жива ли она? Скорее всего, да. Ждёт ли она его?
Франц тихонько бормотал:
Аристократа верёвка найдёт.
Дело пойдёт, дело пойдёт!
Аристократов повесит народ,
А не повесит, то разорвёт,
Не разорвёт так уж сожжёт.
Дело пойдёт, дело пойдёт!
Он не знал. Он не знал, ждёт ли его Элиза, но был глубоко уверен в этом. Он любил её. Сердце его разрывалось ото всего, что происходило вокруг. Зачем он её оставил? Одну! Совсем одну! Подавленное состояние здоровья и вечная подруга Меланхолия подводили его к депрессии. Он знал эту тонкую грань по ту сторону жизни. Когда-то он довёл себя до состояния полумёртвого человека. В это время ходил бледным, худел на глазах, а глаза его были похожи на глаза учёного-философа, или, скорее, гонца смерти. В этот период он терял друзей, но, верные ему всегда оставались с ним, и не могли позволить ему упасть ниц духом и телом. Такие люди, как Арно всегда держали и поддерживали в нем искру жизни. Здесь огонь поддержать мог бы Франц, но он был тем самым, что жило сейчас в душе Монро. Полумёртвый человек, который начинает разлагаться, - вот что сейчас напоминали оба. Этот период, о котором Монро хотел бы забыть, был самым тяжёлым испытанием его воли, но, казалось, это лишь ветер, который подгонял бурю; ветви, которые кинули в костёр, масло, подлитое в огонь. И вот, начался другой период. Ещё хуже.
Что значит смерть? Сейчас – ничего. Смерть – переход. Переход куда? Это простой цикл и повторение, вновь и вновь. Вечное возвращение? Бог? Что такое этот «бог»? Мы не помним то, что было с нами до рождения, до того, как искра появилась в мире. Но единственное, что мы все прекрасно помним – ощущение полной свободы и душевного покоя. А смерть? Не то ли это самое? Не рождение ли это вновь? Или промежуток свободы и счастья между До и После?
Искра даётся нам не просто так. Естественный отбор, выживают сильнейшие, закваска, со слов Наполеона. Выходит, из точки зрения логики, которую подарил нам Аристотель, как вещь в себе, - наша жизнь – возможность сделать … что-то? Так ли это? Человек должен самореализоваться? Это цель вечной борьбы? Человек подобно молнии? Что это всё за вздор? Смерть. Смерть ничего не отбирает, но, сколько она дарит! Смерть не враг, а верный друг, который способен подарить за верность спокойствие, наслаждение, и сон. Сон будет коротким, но необычайно сладким. За ним будет новое рождение. Для чего?
Это всё когда-то рассказывал ему Арно, и теперь, здесь, он понял смысл этих слов, пускай и не все принимал всерьёз, или изменяя некоторые. Элиза. Вот его искра жизни! Вот, что держит его, верного Вертера, здесь, среди могильника отбросов, и ещё недавних нигилистов. Арно учил его одному выражению: русский фатализм. Суть – русский солдат, не в силах переносить тяжесть похода, ложится в снег и засыпает. Навечно. Эти слова будоражили его. Они были лаконичны и точны.
Смерть! – думал Монро, чувствуя, как всё его тело начинает судорожно согреться. – Ерунда! Особенно сейчас, когда снег покрывает шинель с ног до головы, подобно одеялу. Даже стражники, которые сидели и охраняли пленных, ослушались приказа, и пошли прятаться от бури и холода то в палатку, то к костру, а кто-то находил отраду и спасение в бутылке.
Сквозь крепкий мороз послышались скрипучие шаги. Чёрный силуэт, покрытый снегом, казался призраком из «Гамлета». Призрак подошёл в упор. От него пахло крепким кофе. Сверкнул нож. При лунном освещении это было видно чётко. Нож послушно выполнял приказы призрака, и верёвка упала на пол с рук Монро. Он всмотрелся в эти глаза, и узнал в них не призрака, а их верного русского полтавского друга, который пришёл выполнить свой долг. Монро спас ему жизнь, и теперь он платит ему той же монетой. Верёвка упала и с рук Франца, который упал почти замертво в снег, едва пошевелившись от холода. Монро шустро поднял его под плечё. Русский предложил оставить его, ведь ему не выжить, но Монро, не поняв вопроса, но представив примерно, что имел в виду русский, ослушался, и держал Франца ещё крепче. Русский дал им их оружие и мешок с едой. Мешочек был лёгок.
Среди оружия он дал мушкет, пистолет Монро (запасной был при нём, его не нашли русские, под толстым слоем одежды), пистолет Франца, который отличался отличной точностью, ножи, и, ко всему прочему, немного пороха, надёжно спрятанного от влаги.
Русский улыбнулся, и кивнул им.
- Спа... спасибо, - сказал Монро, собирая всю храбрость и силу в слова. К его горлу подступил тяжёлый ком, а в глазах мелькнули горячие капли. Их руки сошлись в последнем пожатии.