Эту краткую тишину быстро прервал крик и шум толпы, которые стали собираться вокруг. Убитый лежал в луже собственной крови. В этот раз он не промазал. Любовник мёртв, отказавшись от дуэли, он принял такую смерть.
Некоторые люди хотели задержать Монро, пока жандармы не прибегут, но Монро выхватил второй пистолет, и пуля пролетела над самим ухом храброго мужчины, после чего его пыл остыл, а Монро скрылся в переулке.
Ему было плевать на последствия. Он выстрелил; сделал то, что должен был сделать. Это был меткий выстрел, быстрая смерть.
Церковь забила в колокол. Монро снова видел ту женщину в чёрном, которую он видел раньше, на Аркольском мосту и на поле Аустерлица, и видение снова так же быстро пропало.
****
- Слышали о сегодняшнем убийстве? – спросил молодой мужчина, подсаживаясь к Монро рядом.
- Слыхал. Говорят, какого-то маленького человека убили, - Монро отпил пива.
- Не знаю точно кого, но стрелять, наверно, убитый не умел. Или просто убийца выстрелил ему в спину. Весь город стоит на ушах. Убийство в центре Париже! Это странно, - мужчина почесал свои бакены.
- Плевать, - ответил Монро.
Мужчина улыбнулся и подал свою руку.
- Мари-Анри Бейль, - сказал он.
- Монро де Соран, - пожал руку ему наш герой, - вы писатель?
- Откуда вы знаете? Я почти никому этого не говорил. Мои произведения не пользуются успехом. Их просто не читают. Так откуда вы узнали?
- Ветер мне шепчет, - был ответ, - а ещё у вас руки в чернилах.
Они стукнулись бокалами и выпили.
Корчма словно ожила. Все запели, засмеялись, а Анри Бейль продолжил диалог.
- И всё же, кто вы, Монро де Соран?
- Ветеран несчастной любви, отношений, жизни. Адепт романтики, но, в сущности, просто труп.
- Знали Бонапарта? – спросил Бейль.
- В пекло Бонапарта.
- Тише, здесь везде уши.
- В пекло уши. В пекло их всех. В пекло жизнь.
- Понимаю вас как никто. У меня тоже свои проблемы с женщинами.
- В пекло женщин.
Они выпили пива, подлили себе из кувшина ещё, и продолжили болтать.
- А что вас так расстроил Бонапарт? Что произошло? – спросил Стендаль. Как оказалось, его псевдоним, о котором мало кто слышал.
- На то были причины. Не столь важно это, - ответил Монро.
- Если он пойдёт на Россию, то я пойду с ним, - ответил ему Анри.
- Как пожелаете. Дело ваше. Это нужно узнать самому. Узнать, каково это, когда твои друзья в криках умирают, пытаясь держаться за оторванную снарядом ногу. Вы не видели стеклянных глаз умирающих, не видели, как тонут люди, скрывающиеся подо льдом. У вас на руках умирали друзья?
- К счастью, не припомню, - был ответ.
- Вот. Вот-с. Смерть не враг. Друг, вернее, подруга. Единственный и последний. Смерть это друг-философ, который приходит тогда, когда твоя голова будет способна поддержать разговор.
- Хорошо сказано, мой друг. Вы философ, Монро!
- Хочу напиться и забыться.
- Выпейте, помните, что Шекспир учил нас во всём знать меру.
- Если я Гамлет, то скоро умру.
- То есть? – переспросил его Анри.
- Вы спрашиваете как лицемер.
Они рассмеялись, вспомнив этот момент из «Гамлета».
- А как прекрасно лежать между ног Офелии, и наблюдать пьесу, - ответил Монро улыбаясь.
- Вы пошляк! – рассмеялся Стендаль.
- Нет. Я просто люблю хорошие моменты. В мире тысячи пьес, а хороших? Пять? Десять?
- Меньше, - ответил Анри.
Они снова рассмеялись.
- Любите вино? – спросил Анри. – «Лакрима-Кристи», «Монтепульчано», кипрские, самосские?
- Люблю, но сейчас я хочу пива. В пекло все вина мира. К чёрту всё.
- Вы слали романтические письма друг другу?
- Не напоминайте, Анри, это плохое воспоминание.
- Что бы мне там не говорили, а бокал хмельного добыл мне друга, - сказал Анри, и похлопал Монро по плечу.
Они оба улыбнулись.
- Монро, помнишь ли ты седьмую песнь «Орлеанской девственницы»? – Анри начал читать по памяти поэму:
Когда однажды на рассвете дней
Я брошен был подругою моей,
Так был я опечален, что, признаться,
Решил навек от страсти отказаться.
- Хватит, - прервал его Монро, - я знаю этот момент. Он терзает меня.
Анри замолчал, Монро продолжил:
- Меня всегда влечёт по ту сторону жизни. Мне всегда казалось, что это лишь временное пристанище.
Анри молчал.
- Я был в поле недавно, - продолжил Монро, - плакал. Луна выслушивала мои бредни, но, боюсь, что она всё расскажет. Я словно родился вновь. Как ребёнок, но всё тот же страдалец.