– Разумеется, жениться на вас. Я как раз писал письмо младшему брату, чтобы сообщить радостную новость.
Он подошел к письменному столу и вернулся, протягивая ей листок бумаги. Лиззи впилась в него взглядом. Слова «блаженство», «вскоре», «женюсь», «Бесслер», «чудесно», «счастлив» прыгали у нее перед глазами.
– А разрешение на брак в моей спальне, если вы все еще сомневаетесь.
Лиззи тяжело вздохнула. Худшие страхи были позади. Но она все еще была расстроена.
– Хорошо. Но это был первый вопрос. Догадываетесь ли вы, как мучительно было мне принять решение? В иные дни я была просто на грани отчаяния. Подумайте только – возможно, мне пришлось бы отказаться от всех друзей, ведь они не из тех, кто «познается в беде». А отец? Он всегда будет в печали, потому что я вышла замуж за бедняка. Вы могли бы успокоить мои тревоги, но предпочли этого не делать.
– Я вовсе не хотел...
Мисс Бесслер не дала ему договорить:
– Вы судили обо мне предвзято, не так ли? Решили – если я узнаю про деньги, то соглашусь выйти за вас исключительно богатства ради.
– Нет, нет! – Уилл взволнованно покачал головой. – Дело не в этом. Я не говорил вообще никому, кроме Мэтью и нашего самого младшего брата. Мистер Сомерсет знает лишь потому, что вел мое дело как адвокат. Брат моего деда – именно он включил меня в свое завещание – один из самых больших чудаков нашего времени. Он вполне способен в последнюю минуту передумать и все оставить своим собакам – однажды он так и сделал, да собаки успели передохнуть.
– Отговорки! Вы не сказали, потому что не доверяете мне!
– Напротив! Меня так и подмывало вам признаться. Но вы могли бы переоценить ситуацию. Двоюродному дедушке уже восемьдесят восемь, но он здоров, как лошадь, и вполне может прожить еще лет двадцать. Боже всемогущий, да он уже пережил многих претендентов на наследство, которых включал в два предыдущих завещания – не считая собак. Как я могу обещать вам жизнь без'забот, без хлопот, если придется ждать годы, возможно, десятилетия? А что вы почувствуете, если надежды вообще окажутся напрасными? Поэтому мне оставалось лишь уповать, что вы выберете меня даже в нынешнем бедственном положении.
Лиззи чуть не рассмеялась, когда Марсден упомянул дедушкиных собак во второй раз. Все, что он сказал, было очень разумно – к тому же легко проверялось с помощью Стюарта. Усилием воли Лиззи напомнила себе, что все еще обижена.
– Могли бы хоть намекнуть.
– Хотел сделать сюрприз. Скажи я вам про наследство – и сам стал бы считать дни. А ведь я ужасно люблю старого чудака и желаю ему долгих лет жизни.
На сей раз Лиззи не смогла сдержать улыбку. Действительно, Марсден достоин восхищения. У нее запылали щеки – от стыда за свои притянутые за уши выводы.
– Теперь, когда мы все выяснили, мне лучше вернуться домой, пока слуги не обнаружили мое загадочное исчезновение и не доложили отцу.
– Ваш батюшка в Лондоне?
– Да.
– Тогда подождите пару минут. Я еду с вами. Найдем его и поженимся прямо сегодня, раз у нас есть разрешение на брак.
Изумленно ахнув, Лиззи схватила его за плечи:
– Кажется, я к вам привязалась. Вы знаете, что под этим словом англичане понимают желание слушать симфонические концерты в любое время дня и ночи?
Марсден с понимающим видом улыбнулся:
– И я вас тоже люблю, дорогая!
Верити и Стюарт выпили чаю с тостами. После завтрака они вернулись в спальню и снова любили друг друга. Ближе к полудню Стюарт встал, умылся и вернулся в спальню, чтобы одеться.
Верити нежилась в постели, все еще обнаженная, и смотрела, как он одевается.
– Бог мой, ты так красив и до безобразия респектабелен. Почему бы тебе перед уходом не взять меня прямо так, в одежде?
– У вас извращенная фантазия, моя дорогая мадам Дюран.
– Я морально разлагалась все эти долгие годы, мечтая о вас, мой дорогой, – возразила Верити, улыбаясь. – Кстати, куда это вы направляетесь, разодевшись таким образом?
– Повидаться с моим нотариусом, чтобы включить вас в завещание.
Она подперла подбородок ладонью:
– И что вы мне оставляете?
– Все. Верити села.
– Конечно, кроме Фэрли-Парк. Сейчас не смогу. – Стюарт натянул жилет. – Но я собираюсь подать петицию в парламент, чтобы снять ограничение на земельные отчуждения.
Она даже разинула рот:
– Поместье-майорат уйдет из семьи?
– Вы моя семья, – ответил он. – Учитывая мою близость к вершинам власти, я назначу голосование по этому вопросу, как только парламент начнет работу. Тогда вы получите и Фэрли-Парк.