Великая княжна Мария Александровна со своей гувернанткой Анной Федоровной Тютчевой
Двадцать третьего декабря 1873 года Альфред с братьями Альбертом и Артуром прибыл в Санкт-Петербург, а через две недели, 11 января, в Зимнем дворце состоялась свадьба. Как писал все тот же «Гражданин», «Августейшая Невеста произвела на всех глубокое впечатление своим чудным выражением благоговейного сосредоточения. На голове Ее был венок из цветов и бриллиантовая Великокняжеская корона; платье-сарафан было из серебряного глазета, на котором вытканы были серебряные букеты, шлейфом и сверх сего Великокняжеская мантия из пунцового бархата, подбитая горностаем, которую держали три камергера и шталмейстер». После православного венчания в домовой церкви молодые перешли в Александровскую залу, где были обвенчаны по обряду англиканской церкви: цветы и молитвенники для этой церемонии были присланы королевой Викторией. Как записал в дневнике статс-секретарь Петр Александрович Валуев, «Великая Княжна, несмотря на бремя бриллиантового венца, бархатной мантии и пр., выдержала оба обряда без изнеможения. В пять часов был обед на 700 кувертов и действительно обедало 690, тогда как до сих пор не случалось, чтобы обедавших за один раз бывало более 500». А английский посланник лорд Лофтус писал: «Ничего нельзя представить более великолепного, чем этот торжественный банкет. Блеск богатейших драгоценностей смешивался с блеском мундиров, золотых и серебряных блюд и роскошного севрского фарфора. Во время всего обеда пели талантливые артисты итальянской оперы – Патти, Альбани и Николини, что придавало еще большее великолепие этой сцене несравненной красоты, которую трудно описать».
После парадного обеда молодожены уехали в Царское Село, где для них были приготовлены покои в Александровском дворце – традиционной резиденции наследника престола и его супруги, – а 16 февраля Мария Александровна и герцог Эдинбургский отбыли в Англию. Император провожал их до Гатчины: он никак не мог привыкнуть к мысли, что его обожаемая Мария больше не будет жить рядом с ним…
Через неделю молодожены причалили к английскому берегу в Грэвзенде, пересели на поезд и вечером прибыли в Лондон. Вдоль всей дороги их встречали восторженные подданные, наслышанные и о красоте русской княжны, и о том, что в брак молодые – редчайший случай – вступили по любви; выражению их радости не помешали ни февральский мороз, ни густой снег. Газета The Times писала: «В столкновениях между политическими и человеческими побуждениями, в Англии всегда одерживают победу человеческие. Многие из англичан, конечно, расположены обсуждать брак герцога Эдинбургского с точки зрения политической и в качестве события, которое может повлиять на наши международные сношения; но здравый смысл большинства нашего народа смотрит на дело проще и вернее… В Грэвзенде англичане просто радовались, что их принц-моряк нашел себе супругу по сердцу… Если при этом англичане и вспоминают об отдаленном отечестве своей новой герцогини, то вспоминают не с политической точки зрения, а просто потому, что дальность поездки, совершенной в зимнюю пору высокими новобрачными, придает ей несколько романтический оттенок».
Великая княжна Мария Александровна, с отцом императором Александром II, братом Алексеем и женихом Альфредом, герцогом Эдинбургским
На лондонском вокзале супругов встретила королева Виктория, которая обняла невестку, даже не дав ей сойти с подножки вагона. Однако хотя на людях королева искренне демонстрировала свою симпатию к молодой герцогине, в письмах к дочери она не преминула заметить, что поначалу она нашла Марию, одетую в белый капор, весьма привлекательной, однако потом, когда та сняла шляпку, ее красота куда-то делась. Королева нашла Марию недостаточно грациозной и недостаточно красивой, но в общем она, видимо, оказалась лучше, чем ожидала королева.
Мария не осталась в долгу. Ее фрейлина княгиня Вяземская писала в Россию: «Между нами, Мария считает, что Лондон ужасен, английская кухня отвратительна, то, что мы засиживаемся допоздна – крайне утомительно, визиты в Виндзор и Осборн донельзя скучны, но сами англичане не так нудны, как она ожидала».
Со временем выяснилось, что Марию не полюбили так же, как, например, Александру Уэльскую, девушку красивую, общительную и очень обаятельную. Но герцогиню Эдинбургскую очень уважали ее за образованность, вкус, выдержку, верность семейным ценностям, преданность мужу и достоинство. Например, журналист Томас Эскот писал о ней и ее супруге: «Герцог Эдинбургский не похож на обоих своих братьев, и популярен куда меньше, чем заслуживает. Его жене не удалось завоевать сердца англичан так же, как это сделала ее невестка… Когда Мария только прибыла в Англию, то стала жертвой стечения обстоятельств. У англичан был приступ нелюбви к России. Она чувствовала, что атмосфера вокруг недоброжелательна. Ее принимали с уважением, но без энтузиазма. Она в ответ платила отношением едва-едва теплым… те же, кто хорошо ее знает, давно научились ценить ее…. Она не была и никогда не будет популярной. Но она достойная принцесса».