Внешний круг озарился мягким, идущим из-под пола сиянием, однако ничего не произошло. Тогда жрец сделал второй шаг и едва его нога оказалась за охватывающем центр кольцом, он тут же растворился в вихре серо-зеленого света. Возле гневного стального лика мер в воздух поднялось ещё одно блюдце с фантомом, в котором без труда угадывался растерянно оглядывающийся Даниэль.
— Кажется, наш святоша оказался недостоин. — хмыкнул Ял, выступая вперед. — Ну, посмотрим пропустит ли эта пакость грешника, вроде меня. Может наши предки видели мир по иному, считая воздержание злом, а потакание страстям за благо?
В его словах слышалось наигранное веселье, повелитель костей и сам слабо верил в свое предположение. Но стоило ему шагнуть из первого круга во второй, как он исчез, а из пола возле улыбающегося лика поднялась ещё одна плоская чаша, уже с образом Ялазара.
Следом молча двинулся Тор. Его отправило к Даниэлю, что последнего несказанно обрадовало, они явно находились рядом и было даже видно, как о чем-то безмолвно переговариваются.
Бросив последний взгляд назад, на мертвеца и молчаливо глядящих ему в след гигантов-стражей, Викариан вздохнул. В животе у него разлился тяжелый холод — страх перед последним шагом в ждущую его пустоту. Конец пути, где его ждет либо месть, либо воссоединение с родными в посмертии.
Он тихо зашептал, вступая в первый круг, тут же вспыхнувший у него под ногами:
Пусть тьма клубиться средь камней,
И крови росчерк стыл,
Тот, кто в повинен в смерти сей,
Себя приговорил.
Кромола, Дурху, Диберан,
Укажут мести путь.
Не скрыть убийцам их следов,
Им Смерть не обмануть.
Но прежде чем совершить последний шаг, он закончил старую молитву матери:
А ныне жизни поворот,
Возмездие грядет.
Мой мщения дух кровавый дар,
Богам преподнесет.
Едва отзвучали последние слова, Викариан растворился в окутавшем его ярком сиянии, но уже через секунду почувствовал, как сильная рука легла ему на плечо, помогая удержаться на ногах.
— От так сюрприз. — весело, но как-то глухо прозвучал над ухом голос Ялазара. — Значит дело не в Семени Порчи?
— Или осколок Хроногресса глушит его сияние, скрывает от глаз стражей этого места. — ответил Вик, оглядываясь. Он почти сразу узнал место, куда они попали. Хотя возле мостов ожившего хаоса, запечатленное на гигантской, медленно левитирующей стене, оно выглядело несколько иначе.
Под ногами, как и на фреске, расстилалась тропа, вот только вилась она не по полю мертвецов, а словно по небесам, со всех сторон окруженная клубящейся дымкой жиденьких терракотовых облаков. Да и все здесь выглядело каким-то бурым, грязным. Впереди виднелась та самая пирамида, с полыми оком, выточенным на одной из её граней, но воздетая основанием к верху, перевернутая. Викар, с жутким ощущением, что у него над головой сейчас расплескался океан из мертвецов, который он видел на гравюре, поднял голову, однако к своему немалому облегчению, не заметил ничего, кроме чернильной мглы. Возможно, те трупы символизировали мир наверху, сам Кеплер, а вовсе не гробницу во чреве Фариза.
— Что-то я сомневаюсь в этом. — голос товарища, все так же доносившийся, словно сквозь подушку, отвлек Вика и тот повернулся к нему. Они стояли у стены и повелитель костей, не касаясь её, проводил рукой рядом с камнями. В его пальцы то и дело били крохотные молнии, а сама шершавая поверхность шла рябью. Казалось, дотронься он до неё и тут же попадет обратно в залу с весами, которая проглядывалась сквозь разбегавшиеся по ней волны энергий. — Мне думается, это место плевать хотело на известные нам законы магии, да и на осколок у тебя на поясе тоже.
Он кивнул в сторону и только теперь молодой человек заметил в разрывах облаков, что под ними есть ещё что-то. Некое гигантское сооружение, сияние которого гейзерами света то и дело взвивалось над поверхностью тонких туч. Хроногресс.
Отсюда его очертания удавалось разглядеть лишь мельком, но отдельные фрагменты, возносились над колышущимся студнем, цеплялись за края парящей перевернутой пирамиды. Они, словно стальные щупальца подводного чудища, обвивались вокруг зависшей в воздухе конструкции, наползая на открытое глазу основание. Невысокие шпили, яйцеобразные наросты и переплетения стеклянных цилиндров, в которых текла концентрированная, жидкая магия, словно огромный перегонный куб, призванный отделить эссенцию стихий, оставив лишь изначальную силу. Чистейший, первозданный Эфир. Это было чудо, творение величайших алхимиков и колдунов, что жили в стародавние времена. И то место, погруженное в легкое марево, манило к себе.