Зажегся дополнительный экран, и камера, вынесенная на жилое кольцо, показала, как из кормы «Дискавери» вырвалось пламя. Теоретически выхлоп фотонного двигателя крейсера должен быть невидим в вакууме, но плазма из преобразователей массы окрашивала его всеми оттенками – от ослепительно-белого до ярко-пурпурного.
Дрейк изучил приборы и, убедившись, что с кораблем все в порядке, вызвал каюту Барретта.
– Как ваши дела?
Политик, лежащий в устройстве, похожем одновременно на водяной матрас и ванну, улыбнулся в камеру:
– Нормально, капитан. Я думал, будет гораздо хуже. Дрейк засмеялся.
– Просто перегрузки еще не начались. Вот погодите, выйдем из внутренней транспортной зоны… Если хотите, можете встать, но не выходите из каюты. Вернитесь в контейнер, как только услышите предупреждение о перегрузке.
– Обязательно.
Час спустя корабль шел по стандартной орбите, уходя от Альты с ускорением в 1 G, а команда в спешном порядке переориентировала помещения из орбитального положения «низ снаружи» в положение «низ на корме», обычное для полета. Не переориентировались только рубки, подвешенные на шарнирах, и большие технические отсеки – двигательный, ангар и прочие, доступ в которые не зависел от направления «низа».
– Транспортный контроль сообщает: мы вышли из внутренней зоны и можем ускоряться, – доложил лейтенант Кристобаль.
– Отлично! Готовьтесь к развороту, мистер Кристобаль.
– Есть, сэр. Какой вектор?
– План полета уже в компьютере.
Кристобаль вызвал курс на свой экран и нахмурился:
– Пройдем с ускорением в три с половиной, командир.
– Точно, астронавигатор. Вводите курс.
– Есть, сэр.
В голосе астронавигатора звучал вопрос, ведь курс поворачивал под прямым углом к плоскости эклиптики Вэл. Дрейк улыбнулся, подумав о том, какой сюрприз всех ждет, и вызвал дежурного связиста.
– Через пять минут я обращусь к команде, мистер Слейтер. Сделайте объявление.
– Есть, сэр.
Через несколько секунд из динамиков под потолком разнесся голос лейтенанта связи Карла Слейтера.
– Внимание команде. Через пять минут командир сделает объявление. Будьте готовы.
Корабль вошел в поворот, кориолисовы силы играли странные шутки с чувством равновесия Дрейка. Через две минуты Кристобаль доложил:
– Маневр завершен, командир. Готовы начать ускорение.
– Отлично, мистер Кристобаль. Связисты, дайте мне главного инженера.
– Главный инженер, сэр.
– У нас проблемы с компьютером, Гэвин?
– Пока справляемся, командир.
– Сможете выжать из старушки три с половиной G?
– Без проблем.
– Тогда готовьтесь к началу ускорения сразу, как я обращусь к команде.
– Инженерный будет готов, командир.
Дрейк проверил работу всех подразделений. Его беспокоила возможная нехватка персонала: приказ об отправлении пришел так быстро, что многих просто не успели вызвать из увольнительных. «Дискавери» начинал самую важную миссию в своей долгой истории с двенадцатипроцентной нехваткой людей.
Через пять минут Дрейк снова вызвал офицера связи.
– Дайте общее оповещение, лейтенант.
– Готово, командир. Канал номер шесть.
Дрейк собрался с мыслями, облизнул пересохшие губы и нажал кнопку.
– Внимание! Говорит командир. Я знаю, вам всем интересно, почему мы так спешно покинули орбиту. На нас возложена миссия, равной которой у «Дискавери» не было. Двадцать четыре часа назад высоко над северным полушарием Вэл материализовался звездолет из внешнего мира. Нам приказано перехватить его!
Дрейк сделал паузу, чтобы команда могла осознать услышанное. Через несколько секунд он зачитал приказ Адмиралтейства об их миссии, объяснил значение того факта, что точка перехода вновь функционирует, и закончил речь такими словами:
– Мы долго готовились к чему-то подобному. Сейчас каждый должен хорошо потрудиться. А теперь – приготовиться к перегрузкам через две минуты. Желаю удачи!
Сто двадцать пять лет изоляции явились для системы Вэл не более чем гигантским неудобством. Ее не коснулось настоящее страдание – ни эпидемии, ни голод, ни ядерная война. Антаресская сверхновая взорвалась в очень удобное для Альты время.
Высокая стоимость межзвездных перевозок стимулировала развитие промышленности на новых планетах, так было и здесь. К 2512 году она почти обособилась от материнской системы Нью-Провиденс. Население на Альте выросло с первоначальных нескольких миллионов до миллиарда человек. Миллиард вообще можно считать идеальным населением для звездной системы – мало ртов для исчерпания ресурсов, но вполне достаточно рук для поддержания современного технологического общества.
В системе Вэл имелось два пояса астероидов, так что нехватки сырья планета не испытывала. Но урожаи на восточном континенте Альты впечатляли даже больше, чем уровень добычи астероидного железа. Климат на континенте оказался идеальным для земных растений, за полсотни лет не случилось ни одного неурожая.
На материальное благополучие колонии потеря точки перехода почти не оказала влияния, но психологический шок был очень силен. Новости о катастрофе распространились подобно лесному пожару. Начались беспорядки. К концу третьего дня число самоубийств достигло десяти тысяч. За следующие пятнадцать месяцев (столько времени занимает один оборот Альты вокруг Вэл) за помощью обратились больше миллиона человек с депрессией различной степени тяжести.
Хуже всего восприняли весть о катастрофе гости Альты, оказавшиеся запертыми в системе Вэл, среди них – команды нескольких звездолетов и посол Земли на Альте Грэнвилль Уитлоу. Он прибыл в Хоумпорт в 2510 году и был самым молодым послом в человеческом космосе. Ему предстояло провести среди колонистов два года и вернуться домой, к более важной работе.
Как многие гости (и даже жители) Альты, Уитлоу надеялся, что изоляция временна. Он ждал возвращения точки перехода и продолжал жить как ни в чем не бывало – помогал туристам с паспортами, давал дипломатические приемы и лоббировал интересы центрального правительства в Альтанском Парламенте.
Эти интересы, в частности, затрагивали обслуживание и содержание трех кораблей Большого флота, оставшихся в системе Вэл. Вначале Уитлоу платил за обслуживание и топливо для крейсеров кредитными обязательствами Центрального правительства, но долго так продолжаться не могло. Поставщики стали требовать плату в твердой валюте, когда возникло подозрение о том, что точка перехода закрылась навсегда. Примерно в это же время земной посол столкнулся с трудностями другого рода: заканчивались сроки военных контрактов, и члены команд крейсеров начали один за другим подавать в отставку.
Когда двадцать процентов команды каждого крейсера предпочло жизнь на планете постоянному гарнизонному дежурству на парковочной орбите, Грэнвилль Уитлоу обратился к Альтанскому Парламенту с предложением уменьшить последствия изоляции от остального мира (и особенно Большого флота) и создать собственный Альтанский флот. Ядро будущего флота составляли те самые три крейсера, контроль над которыми он передавал колониальному правительству «на время чрезвычайного положения». Посол понимал, что в этом случае правительство вынуждено будет само содержать корабли.
Уитлоу очень нелегко далось это решение. Позже он говорил, что ничего труднее ему не приходилось делать. Он знал историю и прекрасно понимал, что годы изоляции, отсутствие межзвездной торговли и общих интересов неизбежно разрушат связь между колонией и Центральным правительством. В будущем это может привести к конфликту, даже к войне!
В 2512 году смешно было представить себе, что крохотная Альта решит атаковать могучую Землю. Однако Грэнвилль Уитлоу смотрел на вещи в перспективе и очень серьезно относился к своей ответственности перед родиной. И перед тем, как отдать свой маленький флот Альтанскому Парламенту, он позаботился о том, чтобы крейсеры не смогли участвовать в войне с Землей.