— Тебя некорректно извлекли из криопода, — продолжает она, — поэтому ты чувствуешь себя так, словно тебя вывернули наизнанку. Скоро станет легче. Но с «Хэдфилдом» произошел несчастный случай в Складке, Аврора.
— Аври, — шепчу я.
Несчастный случай в Складке.
— Аври.
— Что еще за несчастный случай? — Спрашиваю я.
— Вы были брошены на произвол судьбы. Должно быть, ты заметила, что я несколько не похожа на тебя.
— Мама всегда говорила, что невежливо указывать на подобные вещи.
На это она лишь грустно улыбнулась.
— Я — Бетрасканка. Один из инопланетных видов, с которыми Земляне вошли в контакт начиная с того времени, как ты поднялась на борт «Хэдфилда».
Мозг вытягивается в один блинный бииииииииииииииип, все связные мысли в отключке.
Инопланетные виды?
И много их?
Ответ не получен, система перегружается.
— Хм, — очень осторожно произношу я. Мозг изо всех сил пытается отбросить всевозможные варианты, но у него ничего хорошего не выходит. Это какая-то теория заговора? Неужели меня похитили психи? Быть может, военные тренируют первые контакты с пришельцами на нас?
— Понимаю, должно быть, всё это сложно переварить, — говорит она.
— Мы встретили пришельцев? — выдавливаю я.
— Боюсь, что так.
— Но Складка в Октавию занимала лишь неделю! Если мы еще не там, значит осталась пара дней, верно?
— Боюсь, что нет.
Что-то пытается просочиться в поле моего зрения, словно вода, только эта вода фосфоресцирует тысячами точек бирюзового света. Я прогоняю образы, пытаясь сосредоточиться на женщине у моей кровати.
— Как… — горло не слушается. Едва шепчу: — Как долго меня не было?
— Мне так жаль, Аврора. Аври.
— Как долго?
— Две сотни и двадцать лет.
— Что? Вы, должно быть, шутите. Это же… — Но я не хочу произносить эти слова. — О чем вы говорите?
— Знаю, должно быть это сложно, — осторожно говорит она.
Сложно?
СЛОЖНО?
Нужно поговорить с кем-то нормальным. Сердце дико стучит, пытаясь вырваться из груди, пульсация отдаёт в виски. Прижимая к себе серебряную простыню и сажусь, мир вокруг кружится. Но мне удается перекинуть ногу через край кровати и, обвязавшись простынёй словно тогой, я встаю на ноги.
— Аврора..
— Я хочу поговорить с кем-то из «Ад Астры», с кем — то из экспедиции в Октавию. Хочу поговорить с мамой или папой.
— Аврора, пожалуйста..
Спотыкаясь, делаю несколько первых шагов, и по инерции меня тянет к двери, которая скользит, открываясь, при моем приближении. Две женщины в серо-голубой униформе оборачиваются, глядя на меня, а одна даже делает шаг мне навстречу. Пытаюсь увернуться, но едва не падаю набок, а она хватает меня за плечо. Руки слишком заняты тем, что удерживают простынь, поэтому пинаю ее по коленке. Женщина вскрикивает, болезненно впиваясь в меня пальцами.
— Пропустите ее. — Раздается голос Белой Боевой Предводительницы за моей спиной, и, в полную противоположность моей панике, она спокойна. Вроде как смирилась. Женщина отпускает меня, ноги дрожат, когда я, шатаясь, иду вперед, горло перехватывает, словно кто-то сжимает его.
А затем я вижу окна. И пейзаж, развернувшийся за ними.
Звезды.
Мозг быстро начал перебирать варианты происходящего. Вид за окнами не стена. И не здание. Это огромный кусок металла со встроенными светильниками, расположившийся дугой. Это космические корабли, крутящиеся вокруг него, словно стайка рыб у акулы. Это космическая станция. Я в космосе. Это место нереально. похоже на верфи, с которых стартовал «Хэдфилд», чем-то напоминает заправочную станцию в каком-нибудь захолустье.
Это невозможно.
Если только эта леди и вправду не инопланетянка.
Если только я и вправду не в космосе.
Если только это и вправду не будущее.
Биииииииииииииииип.
Ошибка системы, требуется перезагрузка.
Мне двести тридцать семь лет.
Все кого я знаю мертвы.
Родители мертвы.
Моя сестра мертва.
Друзья мертвы.
Дома больше нет.
Все, что мне знакомо — исчезло.
Я не могу.
На меня накатывает еще одна волна видений.
И на этот раз я позволяю ее водам обрушится на свою голову.
И они тянут меня вниз.
3
Скарлет
Дело — дрянь.
Так думает мой младший брат. Это написано у него на лице. Но на самом деле он так никогда не скажет, ибо Тайлер Джонс, Командир Отряда, Первый класс, грубо не выражается. Тайлер Джонс не употребляет наркотики, не выпивает, и не делает всего того, что мы, простые смертные, творим ради удовольствия. Но если мои восемнадцать лет в этой галактике меня чему-то и научили, то это: только потому, что ты не говоришь об этом, еще не значит, что ты об этом не думаешь.