– Верно. И я прихвачу с собой Барнаби, Керригана и девушку. Отказываться от выкупа не собираюсь.
Он что-то резко приказал Дженнингсу, и тот выскочил за дверь. На корабле зазвучал сигнал тревоги.
Пилот вопросительно взглянул на Кетча. Получив в ответ кивок, побежал за Дженнингсом.
Я рванулся к двери и успел выскочить в коридор до того, как она закрылась. Позади раздался хлопок, это стрелял Кетч. Дженнингс и пилот резко обернулись на звук, и я прижался к стене. Дверь рванули с той стороны, и на пороге показался Кетч с тепловым пистолетом в руке.
Дженнингс и пилот держали в руках оружие, но они не открыли огонь из боязни попасть в своего главаря. Я вцепился в руку Кетча, одновременно пытаясь сделать ему подсечку.
Он упал – и пистолет оказался у меня!
Бах! Бах! Это стрелял Дженнингс. Но он целился мне в макушку, боясь зацепить Кетча, и промахнулся. А я успел заскочить в рубку и захлопнуть за собой дверь, которая сразу затряслась от ударов пирата.
Тепловым лучом я расплавил замок, превратив его в мягкую массу. Затем еще прочнее запечатал дверь, ведя лучом по ее периметру. Вскоре она полностью слилась со стеной. Барнаби что-то выкрикивал, но я не слушал.
– Мона! Брось мне вон тот стул! Рекс, стол! Тащите сюда все металлическое, что сможете оторвать. Скорее!
Они заметались по комнате, швыряя мне металлические предметы, которые попадались им под руку. Я нагромождал их перед дверью и сваривал друг с другом тепловым лучом. Пираты прожгли дверь, они плавили один предмет за другим, но я ставил на их пути все новые преграды.
Барнаби и Керригану удалось оторвать от пола тяжеленный ящик с инструментами – целую кучу металла. Рыча от напряжения и упираясь, они толкали его ко мне. Мы с Моной бросились им на помощь, и вскоре ящик заблокировал дверь. Я немедленно пустил в ход тепловой луч. Долго же пиратам придется разбираться с баррикадой!
В комнате больше не было ничего металлического. Теперь оставалось только ждать и слушать, как – бах! бах! – пираты пробиваются к нам.
Но этого не произошло. Вновь зазвучал сигнал тревоги. Это означало, что к нам подходит космический корабль и что он совсем близко.
Через две минуты я почувствовал, как «Налетчик» легонько содрогнулся, – это отчалили спасательные шлюпки.
На экране появились три крошечные капсулы. Они понеслись прочь, как черные рыбешки, и вскоре растаяли в космической тьме.
– Отлично, – сказал я. – Осталось дождаться спасателей. Если Кетч уйдет и на этот раз, значит он того заслуживает.
– Джерри, – сказала Мона, – ты был великолепен. А я, кажется, сейчас упаду в обморок.
Что она и сделала. Осторожно оттолкнув Керригана, я успел подхватить ее на руки. Может быть, она и притворялась. Я решил, что поцелую ее и тогда выясню.
Но мне помешали. И вот почему, друзья мои, Рекс Барнаби больше никогда не позволит мне рекламировать его фильмы. Даже после того, как «Черный бродяга» имел колоссальный успех, а студия «Супер филмз» выплатила Барнаби весьма кругленькую сумму.
Я как раз собирался поцеловать Мону, когда Барнаби схватил меня за плечо:
– Вот что, умник, кто это надоумил тебя покрыть корабль медью? Если бы ты не лез не в свое дело, у меня в «Черном бродяге» играл бы сам Перси Кетч!
Вот тут я ему и врезал.
Прямо в нос. И после этого в сравнении с Барнаби даже Мона могла бы считать себя курносой!
Я – Эдем
Глава 1. Очарованный голландец
Теплый ветер, веющий над коричневыми водами Паримы, принес на открытую веранду свежий, резкий запах жимолости. Фергюсон, охваченный необъяснимым дурным предчувствием, внимательно следил за лицом голландца.
У Гроота вздрагивали ноздри. Он протянул усыпанную блестящими каплями пота толстую руку и взял стакан, однако пить не стал. Сделал глубокий вдох, закрыл глаза, и по большому рыхлому телу пробежала новая волна дрожи.
– Запах… Там был запах очень сильный, – сказал Гроот. – И деревья синие-синие… У них огромные гадкие шипы, вот такие… Нет, наверное, еще хуже. Но все цветы наблюдали. И пахли.
Темные глаза Фергюсона стрельнули в сторону бамбуковой ширмы, перегораживавшей веранду. Ему почудилось скрытое движение, и он исподтишка сделал предостерегающий жест. Возня за ширмой прекратилась. По счастью, Гроот был слишком пьян, иначе бы он наверняка услышал чье-то тяжелое дыхание.
– Ну-ну, цветы, стало быть, пахли, – подстегнул его Фергюсон. – Хотя на Амазонке вы должны были привыкнуть к запахам.