– У него дела, – объяснила девушка. – А ты, как вижу, на время отошел от дел. Меня зовут…
Прозвучало имя, похожее на «Серена».
Уэстон не ожидал столь невозмутимого приема. Начал объясняться, сыпать вопросами, но девушка перебила его:
– Мне тоже пора заняться делом.
Она отвернулась. Уэстон бросил растерянный взгляд на второго юношу и понял, что помощи от него ждать не стоит.
В полном смятении он последовал за Сереной. Девушка скрылась в одном из домиков. Удивительное место, подумал Уэстон: коридоры, разновеликие комнатушки, этажи-балконы, полупрозрачные стены – что внутри, что снаружи. Освещение зеленое, темно-синее и фиолетовое, напоминает океан на закате дня.
Догнав девушку, Уэстон увидел у нее в руках стеклянную сферу. Лишь когда они вышли на дневной свет, стало видно, что сфера наполнена дымом: тот сочился из отверстия наверху и растворялся за плечами у мерно ступавшей Серены.
Она опустила сферу на мох, не обращая внимания на Уэстона. Под ее пальцами вспыхнули огни – Уэстон не понял, в чем тут фокус, – а потом Серена уселась и стала рассматривать язычки пламени. Вот, похоже, и все ее дела.
Дважды Уэстон пробовал заговорить с девушкой, но та не отвечала. Тогда он отправился на разведку, но прогулка по поселку не дала новых знаний, и двое юношей не попались ему на глаза. Чего бы ни ожидал Уэстон, его ожидания расходились с реальностью.
«Почему они не удивились? – думал он. – Неужели путешествия во времени стали настолько обыденными? Или ответ кроется в чем-то другом?»
Всю вторую половину дня до наступления голубых сумерек Уэстон призраком шнырял по этим странным местам, чуждым и совершенно непостижимым. Наконец он увидел Серену и юношей: те сидели на мху возле одного из строений. Уэстон подошел и увидел, что они ужинают. Присоединился к трапезе. Это был невероятный ужин, ибо Уэстону прислуживала сама земля. У его ног появилось отверстие, в точности похожее на разинутый рот, наполненный чем-то желеобразным. Глядя на остальных, Уэстон зачерпнул эту массу ладонью, попробовал на вкус. Вполне съедобно.
Затем вокруг отверстия проклюнулись зеленые ростки – с почками, но без цветков; прямо на глазах воздушными шариками наливались плоды. Серена сорвала один и съела. Решив, что сейчас не время для вопросов, Уэстон последовал ее примеру.
Когда ужин подошел к концу, отверстие сомкнулось, а крошечные растения рассыпались по мху ярко-розовой пылью. Не обращая внимания на Уэстона, местные завели непринужденную беседу.
– Огни сегодня горели хорошо, – сообщила Серена, – и глина была податливой.
– А у меня не все так гладко, – проворчал один из юношей.
– Когда вы закончите? Скоро? – спросил Уэстон, и все трое воззрились на него со странным блеском в глазах.
– Я – да. Думаю, что да, – ответила Серена. – Ну а ты? Далеко продвинулся?
– У меня нет никаких дел, – услышал Уэстон собственный голос. – Я из другого времени. Это вообще не мой мир. Я… Я…
Он умолк, потому что собеседники теперь смотрели на него как на пустое место. Мгновением позже они возобновили разговор – с таким видом, будто Уэстон не сказал ни слова.
Темнело. В этом мире время текло иначе. Уэстон покинул Версаль на закате, а здесь оказался в полдень. Наконец Серена встала и проводила всех в рощицу высоких деревьев, к четырем поникшим ветвям, увенчанным четырьмя огромными закрытыми цветами. Цветы медленно раскрылись.
Серена приблизилась к цветку, ступила в мягкую чашу, легла и вытянулась во весь рост. Лепестки сомкнулись, ветвь поднялась. Двое юношей расслабленно улеглись в такие же фантастические гамаки.
Одинокий в сгущавшемся сумраке, Уэстон растерялся. За время пребывания в этом мире он не получил ни одного удовлетворительного ответа. Его попросту сочли за своего. Сам мир безболезненно принял его, и теперь в рощице четыре цветка – а вчера вечером, наверное, их было три.
Серена и юноши, скрытые в цветочных ложах, покачивались у него над головой. Уэстон глубоко вздохнул, развернулся и ушел к пруду – порталу, ведущему в его прежний мир, – но что-то помешало ему сделать последний шаг. Ведь такая возможность выпадает раз в жизни! Уэстон получил, что хотел. Он оказался в другом времени, в другом мире – да еще в каком! Кстати говоря – в каком? Вот бы это выяснить…
В конце концов он вернулся к ветвям и улегся в четвертый цветок. Над головой сомкнулись лепестки, пахнуло чем-то сладким и прохладным, колыбель легонько закачалась – и все, больше Уилсон ничего не помнил.
На следующий день юноши попытались его убить.