- А если продержаться до ночи? - вскинулся Дэмьен.
Охотник мрачно качнул головой:
- К сожалению, не продержимся.
Он обернулся к Сиани.
- Вы обретете свободу, - промолвил он. - Я взорву перекрытие и открою доступ солнечному свету. Если ваш обидчик именно в этот момент окажется здесь... Вы обретете свободу.
- А ты? - спросил Дэмьен. - Сам-то выживешь?
Охотник помолчал.
- Скорей всего нет. Свет - вещь относительная, конечно; я стоял под светом трех лун и целой галактики звезд... Но солнечный свет - дело другое.
Дрожь прошла по его телу. Дэмьен точно воочию увидел подземный огонь и то, что он сделал с Охотником. Если такое сотворил простой костер, что случится с посвященным, когда на него обрушится само солнце?
- Больше я ничего не могу придумать, - угрюмо буркнул Охотник. И потянул ледяной меч из ножен.
Голоса уже звучали у самых ушей. Сиани рванулась, протянула руки к Тарранту и остановилась, вся дрожа.
- Джеральд...
- Леди Сиани.
Свободной рукой он взял ее кисть и быстро поднес к губам. Если ей и было неприятно прикосновение ледяной плоти, Дэмьен этого не заметил.
- У меня перед вами долг чести. Я иду на большой риск, чтобы выполнить его. Если мне удастся и ваша память будет восстановлена...
- Честь ваша будет удовлетворена, - выдохнула Сиани. - И я освобождаю вас от всех дальнейших обязательств.
Он отпустил ее руку. И поклонился.
- Благодарю вас, леди.
- Если ты сможешь укрыться... - начал Дэмьен.
- Здесь негде будет укрыться, когда я примусь за дело. - Таррант жестом приказал им отойти и очистить для него место. И вновь принялся разглядывать потолок, отыскивая слабое место. - Действуйте как можно быстрей. Выбирайтесь на поверхность и бегите отсюда. Как можно быстрей. Вы не знаете, сколько времени эти... будут умирать, вы не знаете, насколько опасны они в агонии. Лучшая защита - расстояние. Не останавливайтесь, даже чтобы оглянуться, - предупредил он, и Дэмьен не понял, действительно ли он так боится за их жизнь или просто не хочет, чтоб они видели, как он будет гореть.
- Приготовьтесь, - прошипел Таррант.
Голоса приближались. Дэмьен отступил назад и притянул к себе Сиани. С другой стороны к нему прижалась Хессет, держа арбалет наготове. На всякий случай он хотел заслонить лицо рукой, но увидел, что на него смотрят серебряные глаза.
- Удачи тебе, Охотник, - тихо сказал Дэмьен.
А Темные были уже совсем рядом. Карабкаются по земляной насыпи, как крысы-переростки, глаза полыхают голодом. Первый заметил их и осадил назад, и предостерегающе зашипел на своих товарищей. Те повалили толпой на свет лампы, засуетились, как жадные насекомые, заполнили весь туннель. Но не приближались, потому что меч Тарранта был обнажен, и они очень даже чувствовали его могущество.
Один из них уставился на Сиани и радостно зашипел. Острый язык быстро прошелся по клыкам, и Дэмьен понял, почувствовав ее дрожь, что именно этот демон напал на нее в Джаггернауте. Именно он выпил ее память.
- Пора, - обронил Охотник.
Демоны пошли в атаку. Посвященный ударил. Вверх, в потолок, глубоко вонзив лезвие в слабину. Холодный огонь, скованный в стали, вырвался на свободу, разветвился, распустился голубым цветком, разорвался над головой, точно бомба. Комья земли полетели в Дэмьена, в женщин, и ударная волна сшибла их с ног, точно мощный кулак. Град осколков разлетелся в стороны, как шрапнель. И вдруг... Свет. Ослепительный свет. Алмазное сияние раннего утра ударило по глазам, которые столько времени видели одну лишь тьму. Рука священника вздернулась, прикрывая глаза, обожженные болью. Весь мир стал белым, бесформенным, слепящим... Он отдернул руку, вспомнив последнее предупреждение Тарранта: "Прочь отсюда. Быстрее". Против света Дэмьен увидел чьи-то очертания, белые на раскаленно-белом фоне утреннего неба. Он уцепился за что-то, ощупью понял, что это свежеобвалившаяся груда земли она проминалась под его пальцами. Он толкнул на нее Сиани, потом Хессет, яростно хрипя:
- Лезьте!
Полуослепшие глаза его не видели дороги, он полностью доверился осязанию. Земля поднималась крутыми гладкими склонами, наподобие метеоритного кратера; он карабкался вверх, пытаясь не думать о Тарранте, стараясь нащупать опору на вставшей дыбом, неустойчивой земле, пытаясь помочь выползти другим...
Сиани закричала. В ее крике звучали боль и леденящий ужас, и Дэмьен замер, оглушенный. И увидел, что ее тело конвульсивно изогнулось и стало сползать вниз. Он подхватил женщину, поймав рукав, пытаясь не дать ей соскользнуть в туннель.
- Не могу, - выдохнула она. - Боги, я не могу...
- Помоги! - выкрикнул Дэмьен, и Хессет вцепилась в другую ее руку, и вместе они держали Сиани, а ее тело сотрясалось; от стремительно возвращающихся воспоминаний, боли и страха всей жизни, сжатых в единую мгновенную вспышку. Кожа ее пылала, но, может быть, это было от солнца. Проведя столько времени среди нелюдей и полулюдей, израненный, бесконечно уставший Дэмьен уже не мог вспомнить, какова нормальная температура человеческого тела.
Они потащили ее наверх. Медленно. Они боялись сделать неверное движение на предательском склоне, но еще больше боялись оставаться на месте. Обидчик Сиани наверняка был уже мертв. Но сколько еще их осталось, и не сочтут ли они месть достаточной причиной для короткой вылазки под солнце? Дюйм за дюймом они преодолевали восточный склон. Из-под ног сыпалась земля, целые груды ее сползали на дно кратера. Они пытались не сползти заодно с ней. Склон стал круче, и Дэмьену, чтобы удержаться, приходилось зарываться в почву, глубоко вдавливая пальцы. Сиани тихо стонала, беспомощно повиснув на его руке, а он волок ее за собой, надеясь, что она не очень пострадает. Шаря по осыпающейся земле, священник наконец нащупал что-то твердое. Корень. Он взглянул вверх и совсем недалеко от себя увидел в ярком свете очертания деревьев. Шепча благодарственную молитву, он вцепился в прочный корень и подтянулся. Хессет увидела, что он сделал, и потянулась за ним. В мягкой почве переплеталось множество корней, питающих мощные деревья...
И вот они уже наверху. Все трое. Дэмьен застыл, часто дыша, на самом краю кратера. Потом с усилием поднялся на ноги. Сиани лежала неподвижно, но лицо ее было спокойным. Приложив ухо к ее груди, священник услышал мирное дыхание. Он ласково взял ее на руки и прошептал:
- Она в порядке. - И стал баюкать ее, как ребенка. - Она будет в порядке.
Шатаясь, они пошли прочь. Они покидали те места, где столько мучились, и не замечали, что их пронизывает насквозь ледяной зимний ветер. Потому что солнце изливало на них свои лучи, и вместе с ними возвращалась сама жизнь.
Серия землетрясений, которую подтолкнул Таррант, продолжалась еще три дня. Но чем дальше они были, тем слабее. Деревья выворачивало с корнем, склоны гор изменили очертания, подземные лабиринты обвалились, но земля выжила, а только это и имело значение.
Они встали лагерем на равнине, на открытом месте, и переждали последние толчки. Только тогда Дэмьен отважился вернуться к тому месту, где они спаслись из-под земли. Пейзаж изменился полностью, все кругом было завалено огромными расколотыми камнями, скатившимися с гор. Но он все-таки нашел это место, лишенное деревьев, и увидел, что почва со всей округи сползла к центру кратера и все пространство покрывала рыхлая земля.
Воронка была засыпана почти до краев. Это сделали последующие толчки; они встряхивали землю, пока она не заполнила пустоты, как вода. Что бы Таррант ни сделал с демонами - и с собой, - все навсегда было погребено под рухнувшим горным склоном. Вместе с его останками.
Священник преклонил колени для молитвы, пытаясь изгнать из памяти образ пылающего костра. Пытаясь не вспоминать, как его руки прикасались к обугленному телу Охотника. Он медленно читал молитву над мертвым, прося милосердия для души, которая никогда не заслужит милосердия. Он просил за человека, который сам вверг себя в ад, и даже если б за него молились тысячу раз в день, тысячу лет подряд, это не могло бы облегчить ни на мгновение его страданий.