Уже сейчас очевидно, не заболи этот зуб и злое остроумие девушки не позволило бы увязаться за ней Роману.
И это еще не все происки зуба. Если взглянуть на дальнейшие события повнимательней, то может показаться, что Иринин зуб взял на себя смелость определять ее дальнейшую судьбу. Так ли это, точно определить невозможно, но одно яснее ясного: если умные люди говорят, что в этой жизни мелочей нет, значит, они правы. И удаленный зуб прекрасная тому иллюстрация.
Как сложилась бы ее судьба дальше, не заболи он именно в тот момент ее жизни, одному богу известно.
Но зуб заболел, отпор Роману Ирина вовремя не дала, и вообще, глупостей уже наделано столько, что назад пути нет. Капкан судьбы плотно захлопнут и остается только ждать, чем закончится вся эта зубная история.
Придя домой, девушка прилегла, радуясь, что не весь выходной пропал даром и надеясь добраться, наконец, до книги, от которой ее так некстати отвлек день рождения подруги, но едва голова коснулась подушки, как глаза тут же сами собой сомкнулись. Организм, измученный болью, страхом и вынужденным ночным бдением, жадно отдался сну.
Проспав до вечера и наскоро поужинав, Ирина забылась вновь. На протяжении всего дня и последовавшей затем ночи она видела сон, который прерываясь, возобновлялся тотчас, едва девушка смежала очи. Этот сон скорее и не сон был вовсе. Он был похож на колдовское наваждение, и вместе с тем он пугал ее и потрясал своей кажущейся реальностью и даже терзал и мучил, но проснувшись. Ирина, сколь ни ломала голову, вспомнить его содержание не могла и чувствовала себя как никогда прекрасно.
Утром следующего дня Ирина собиралась в училище с твердым намерением: бескровно разрешить конфликт со Светланой, подругой, потерявшей по ее вине драгоценное общество своего возлюбленного в столь торжественный момент своего рождения. Особой вины Ирина не чувствовала, но даже ее скромный опыт не позволял сомневаться, что наказание в этой нелепой ситуации понесет уж, конечно же, не Роман.
«В самом деле, — безрадостно размышляла Ирина, — казнить себя по доброй воле не захочет ни один нормальный человек, а винить парня — то же самое, что винить себя. Вот и выходит, что с точки зрения Светки, кроме меня кандидатур на осуждение нет».
К началу занятий Ирина чуть не опоздала, едва успев влететь в аудиторию и занять свое место до прихода преподавателя. Только она устроилась поудобнее, как ощутила странное давление, необычной тяжестью отозвавшееся в затылке. Обернувшись девушка встретилась с таким злобным, испепеляющим взглядом огромных серых глаз Светланы, что на секунду ей стало не по себе.
Ирина и раньше замечала за собой способность ощущать устремленные на нее сзади недоброжелательные взгляды, но с такой интенсивной ненавистью столкнулась впервые.
— Так, дырка в затылке уже обеспечена, — невесело пошутила она. — Вот не было печали… Нужно срочно объясниться, иначе Светка перейдет к более активным действиям. Во всяком случае пассивная атака таким многозначительным взглядом обещает много чего неприятного, — поежившись, подумала Ирина.
Во время первого же перерыва Ирина сама подошла к подруге.
— Честь имею! — беззаботно воскликнула она, стараясь приветливой улыбкой смягчить злобную суровость, явственно проступавшую на окаменевшем лице Светланы.
— Ты еще смеешь разговаривать со мной, — вздрогнула та, отворачивая лицо с увлажнившимися вдруг глазами.
За барьером ожесточения и неприязни Ирина уловила волну искреннего отчаяния, захлестнувшую бедную девушку. Осознав всю глубину ее страданий, Ирина простила подруге всю несправедливость заочно выдвинутого обвинения и быстро, чтобы та не имела возможности перебить, заговорила:
— Светик, миленькая, ну что ж ты, извиняюсь, так окрысилась? Видит бог: я ни в чем не виновата! Говорила же тебе: не могу прийти, зуб у меня помирает. Ты же: обижусь, обижусь! Кстати, благополучно скончался вчера ночью в стоматологической неотложке. Знала бы ты, как он меня измучил. А я, как преданная подруга, преодолевая невыносимые страдания, помелась к тебе, чтобы украсить своей изведенной персоной твой праздничный стол. И что же? И вот она, черная неблагодарность!
— Украсить твой праздничный стол! — передразнила ее подруга, приведенная таким началом разговора в состояние, весьма позволяющее продолжить его энергично.
Ирина мгновенно осознала всю трудность предстоящего объяснения.
«Так, Светка в полнейшем отпаде, голос истеричный, на юмор уже не реагирует… Диагноз неутешительный — жаждет крови», — оценила она обстановку и решила оправдываться до последних сил, но вины за собой не признавать.