— Всего хорошего, Человек Форрестер.
Дети затащили его на ленч в титанианский ресторан. Привычное для них дело превратилось для Форрестера в тяжелое испытание, поскольку титанианцы употребляли только живую пищу. Он еле справился с омерзительно шевелящейся и все время пытающейся покинуть тарелку едой. Затем они отвели его в игровую школу, где три часа в неделю дети соревновались и играли с товарищами (эти уроки транслировались домой через джоймейкер детской модификации). Форрестер тоже поиграл в Упавший Лондонский Мост с четырнадцатью детьми и одним взрослым, символически проиграл ритуальное убийство и захоронение в фундаменте моста, что полностью соответствовало детской песенке. Они провели его туда, где жили бедняки и нервно хихикали под запретом разговаривать с кем-либо.
Там Форрестер потратил всю мелкую монету на бедных созданий, рассказывавших ему душераздирающие истории о пожарах на Меркурии и обанкротившихся фирмах. Затем дети отвели Форрестера в парк, где подземный пейзаж был топографически гротескным: ручеек протекал сквозь подножие холма, взбираясь вверх по склону. Они показали ему уток и лягушек, необычную венерианскую рыбу, хватающую брошенную пищу прямо на лету. Они провели его в музей, где увеличенные клетки демонстрировали стадию митоза, разрываясь со звуком вытаскиваемой из трясины коровьей ноги. А воссозданный тираннозавр рычал и топал лапами, с вожделением поглядывая на Форрестера своими глазами цвета спелого апельсина. Они показали ему многое, но тщательно обходили стороной заводы, офисы и тому подобные заведения. Они кружили его по Шогго, пока джоймейкеры не сделали им строгий выговор. А джоймейкер Форрестера сухо сообщил:
— Человек Форрестер! Дети должны быть возвращены для отдыха. А вы должны прослушать сообщения.
Дети расстроенно посмотрели на него.
— Нормально, — сказал Форрестер. — Продолжим это в другой день. Как мы можем добраться домой?
— Кеб, — нерешительно произнесла девочка, но мальчик перебил ее громким криком: — Пешком! Можно дойти пешком! Я знаю, где мы сейчас. Можно дойти за десять минут. Спроси у джоймейкера, если не веришь.
— Я тебе доверяю, — сказал Форрестер.
— Идем этой дорогой, Чарльз. Пошли, Тант.
И мальчик повел их по узкой дорожке между двумя высокими домами. Над их головами с сумасшедшей скоростью проносились ховеркрафты.
Неожиданно заговорил джоймейкер:
— Человек Форрестер, я имею дихотомические инструкции. Помогите мне в их выполнении.
— О Боже, — сказал Форрестер, вздохнув. — Что у тебя за проблемы?
— Вы дали мне инструкцию запоминать сообщения, но некоторые из них идут как приоритетные и срочные. Пожалуйста, подтвердите свое указание, дайте лимит времени или выслушайте их.
Мальчик хихикнул.
— Ты знаешь, что случилось, Чарльз? - заявил он. — Их бесит невозможность выдать информацию. Что-то вроде необходимости сбегать в туалет.
Джоймейкер сказал:
— Аналогия неправильная, Человек Форрестер. Однако прошу разрешения выдать имеющиеся сообщения.
Форрестер вздохнул и приготовился созерцать окружающую местность, но вдруг что-то отвлекло его внимание.
За завыванием пролетающего ховеркрафта, за церковным пением из ближайшего собора слышался какой-то странный звук. Форрестер взглянул.
Тихий писк систем связи слышался из стеклянной кабины повисшего над его головой белого аэрокрафта, на борту которого был нарисован сверкающий рубиновый жезл. Из-за стекла на Форрестера мрачно смотрел мужчина в голубом.
Форрестер сглотнул.
— Джоймейкер, — в приказном тоне спросил он, — это реанимационная машина?
— Да, Человек Форрестер.
— Означает ли это… — тут он запнулся, — означает ли это, что сумасшедший марсианин меня преследует?
— Человек Форрестер, — официальным тоном заявил джоймейкер, — среди срочных приоритетных сообщений находится и официальное уведомление. Суточный период истек, и предприняты активные действия человеком Хайнзлихеном Джура де…
— Остановись! Он меня преследует?
— Человек Форрестер, — ответил джоймейкер, — да. Предупредительный период закончился семнадцать минут назад.
Хорошо, что этого сумасшедшего марсианина нет рядом, подумал Форрестер. Но присутствие реанимационной машины было признаком того, что его дела плохи.
— Дети, — сказал он. — У нас неприятности. За нами погоня.
— О Чарльз! — всхлипнул от восторга мальчик. — Ты будешь убит?