— Два с половиной миллиона долларов за медицинские… Милостивый Боже! — Он проглотил слюну и взглянул на Эдну, все еще не веря. — Кто может потратить такие деньги?
— Ты можешь, — сказала Эдна. — Иначе до сих пор был бы замороженным.
— Иисусе! И… — пришло ему в голову. — Смотри! Они продолжают мне врать! Здесь сказано, что мне положено двести шестьдесят тысяч, а выдано только двести тридцать!
Эдна снова рассердилась.
— Послушай, Чарльз. Вчера ты оказался в госпитале. Может, тебе удастся выбить какую-то компенсацию у Хайнза, не знаю… Разумеется, он не будет платить, потому что ты нарушил процедуру.
Он глянул на нее осоловевшими глазами и вернулся к документам. Затем застонал.
— Побольше выпивки, — попросил он и присосался к ‘стакану. Потом заныл: — Сумасшедший дом. Миллионы долларов на врачей. Люди не имеют так много денег.
— У тебя они были, — заметила Эдна. — Если соблюдать определенные условия, то деньги восстанавливаются. Со временем.
— Но они… они бандиты от медицины. Я не знаю, что они со мной сделали, но следует обязательно восстановить контроль за расценками!
Эдна взяла его за руку и притянула к себе на диван. Потом сказала еще терпеливо, но с нарастающим напряжением:
— Дорогой Чарльз! Прежде чем критиковать ошибки нашего мира, надо знать много маленьких вещей. Ты знаешь, что они сделали с тобой?
— Не совсем. Но я знаю о ценах на медицинское обслуживание! — Он нахмурился. — Тех, что были раньше. Наверное, инфляция?
— Я так не думаю. Точнее, наверно, слово подобрано неправильно, — сказала она. — Ты думаешь, что деньги обесценились, верно? Но это не так. Операции стоили бы столько же, как и в девятнадцатом веке, но…
— В двадцатом!
— Не вижу разницы! Хорошо, двадцатом. Если бы эти операции могли делать тогда, то они стоили бы столько же, сколько и сейчас. Разумеется, этого не было.
Форрестер согласился.
— Хорошо, наверное, глупо, ожив, бросаться на своих спасителей, но…
Девушка терпеливо отыскала нужный документ и подала его Форрестеру. Бросив на бумагу взгляд, тот почувствовал, что ему дурно. Яркие цвета, размер в натуральную величину создавали впечатление, что перед ним Лон Чейни в роли Призрака Оперы.
Но это был не грим. Это было лицо. Вернее то, что от него осталось.
— Что… что… — выдавил он.
— Видишь, Чарльз, ты был в тяжелом состоянии.
— Я?
— Да, дорогой. Внимательно прочти рапорт. Здесь… видимо, ты упал прямо в огонь. Мало того, что ты погиб, но и мягкие ткани тоже сильно обгорели… Да… тебе повезло, что уцелел мозг.
Форрестер испуганно смотрел, как девушка спокойно разглядывает снимок. Будто на нем не страшный кошмар, а баранья отбивная. Она продолжила:
— Ты заметил, как изменился цвет твоих глаз? У тебя новые глаза.
— Убери эту вещь! — простонал Форрестер.
Он выпил и сразу же об этом пожалел. Потом достал сигарету из второй пачки и закурил.
— Я все понял, — сказал он чуть позже.
— Да, дорогой? Прекрасно. Ты знаешь, я думаю, что над тобой работало человек четыреста — пятьсот. Квалифицированные специалисты в самых разных областях. Использовалось дорогостоящее оборудование. Ты напоминал груду мусора, из которой нужно было сделать конфетку. Они заменили многие органы… Разумеется, что-то испортилось, но они старались…
— Хватит!
— Ты, как сжатая пружина, Чарльз.
— Xoрошо! Я пружина! — Он затянулся и задал вопрос, над которым думал минут десять. — Скажи, если я буду ограничивать себя в расходах, надолго ли мне хватит четверти миллиона?
Она смотрела на него, постукивая ноготками по губе.
— Существует много соблазнов для тебя, — сказала она задумчиво. — Дорого стоят сигареты, которые ты куришь, отвратительные яйца и, наверное, множество других вещей. Например, апельсиновый сок…
— Не надо деталей! Надолго ли хватит денег?
— Это зависит… — она поджала губы.
— Не томи! Так на сколько их хватит?
— Будет хорошо, если их хватит тебе до конца недели.
Он посмотрел на нее, с трудом сдерживая смех, готовый перейти в плач.
До конца недели?
Он был готов к неприятностям, но слова Эдны сразили его наповал. Он заискивающе спросил:
— Эдна, что мне делать?
— Хорошо, — сказала она, — ты всегда можешь найти себе работу.
— Конечно, — горестно сказал он. — У тебя есть что-нибудь на примете? Этак на миллион долларов в неделю?
К его удивлению, она восприняла это всерьез.
— Чарльз! Не так много. Ты ведь ничего не умеешь. Двадцать, двадцать пять тысяч в день — это, я думаю, для тебя реально.