— Нет, Мукден не подходит, — резко сказала она.
Он развел руками. Он попытался объяснить ситуацию, стараясь при этом не задеть хозяйку:
— Ваша система не приспособлена для научных изысканий.
— Чего ты ждал? Я — инспектор полиции, а не университетский профессор. Через нашу спецсеть я получаю доступы повсюду — в необходимых для работы пределах. Но сейчас, — быстро добавила она, предупреждая вопрос Кастора, — я воздержусь. Существуют определенные нюансы. Не понимаю, отчего такая секретность, но на то должна быть причина. — Она задумчиво посмотрела на огонь, потом решительным движением выключила экран. — Неважно, — объявила она. — Ничего особенного я тебе не открыла, все эти сведения доступны, поэтому критики можно не бояться.
С довольным видом она поднялась и подошла к бару.
— Выпьем еще, Книжник? — окликнула она его через плечо, но не стала ждать ответа. Когда она вернулась к дивану с бокалами в руках, ее внешность опять изменилась, она опять казалась намного моложе; инспектор полиции и озадаченная гражданка испарились без следа.
Кастор почувствовал, что вновь заливается краской. Его лишили выгодного положения наставника по астрономии, пусть даже в классе была всего одна ученица, и он вновь почувствовал себя парнишкой-янки с рисовой фермы, который очутился в роскошном загородном убежище соблазнительной светской дамы.
— Но разве вам не любопытно? — пробормотал он.
Она опустилась рядом, погрузилась в мягкие подушки дивана.
— Если завтра мне станет любопытно, я попрошу одного из младших офицеров связаться с ФАИ. «Скайуотч» или ЦБФ в Мукдене через полицейскую сеть, — сказала она, демонстрируя отлично усвоенный урок. — Но скорее всего, я денек-другой подумаю. Сейчас меня другие вещи интересуют, Кастор. Например, как ты умудрился наградить свою жену ребеночком?
Кастор едва не поперхнулся.
— Мою жену?
— Жену, разумеется, — пожала плечами Цзунг Делила. — Разве ей не сделали имплантацию, как всем, в двенадцать лет?
— Эта операция не обязательная, инспектор, — напомнил ей Кастор, но на этот раз она ответом его не удостоила, даже плечами не пожала. Немного смущенный, Кастор продолжал: — Трудно объяснить. Это связано с ее верой.
— О! Религия! Понятно. Но я думала, что не все янки такие уж верующие.
— Я лично — нет, но моя жена верит. Верила. В этом-то и вся загвоздка. Священная неприкосновенность жизни. То есть перед тем, как заняться любовью, нужно немножко помедлить, подумать, хочешь ли ты ребенка, прежде, чем вставить эту штуковинку. И Мария решила, что хочет ребенка.
Делила потягивала свой напиток, поглядывая на Кастора поверх бокала, а Кастор пытался прочесть выражение ее лица. Она посмеется над варварским суеверием? Или напомнит ему, что все граждане в первую очередь ОБЯЗАНЫ поддерживать программу контроля рождаемости — пока мировые ресурсы крайне бедны? Но он ошибся. Делила вдруг подалась вперед, коснулась его щеки губами, потом поднялась с дивана.
— Мы поступаем иначе, — сказала она. — На пороге зрелости нам вживляют имплант. — Она потянула за шнурок пижамы. — А потом, если мы решим завести детей, его удаляют. Вживляется имплант вот здесь, в мясистой части, где ягодицы переходят в бедра, и поэтому не очень заметен. Я тебе покажу, Кастор. А ты докажешь мне, что способен на предварительную паузу, чтобы поразмышлять о священном и неприкосновенном даре жизни.
На рассвете она разбудила его, нежно проведя рукой, и они провели еще один раунд — четвертый, или даже пятый, или шестой. Делила казалась неистощимой и ненасытной. Кастору было двадцать два; кроме того, все происходящее в ароматной, упруго-податливой постели Делилы отличалось от лихорадочных совокуплений на краю рисового поля и даже супружеского ложа как солнце от жалкой свечки. Делила оказалась изумительной любовницей, она ни в чем не отказывала, стремилась лишь (так казалось) доставить ему наслаждение и тем самым многократно усиливала собственное.
Ни разу за прошедшую ночь Кастор не заподозрил, что для Цзунг Делилы он был чем-то большим, чем лишь мимолетным приключением, одноразовым удовольствием. Наоборот, он был целиком и полностью уверен, что в ее постели он — далеко не первый и далеко не последний. Тем не менее, выйдя из душа, он обнаружил, что инспектор приготовила для него завтрак. А когда она сама, в свою очередь, завершила утренний туалет и облачилась в форменный мундир, она присела с ним за столик, потягивая чай, пока Кастор приканчивал рис с мясом краба.