Последнему линейному крейсеру фюрера уже ранее приходилось вести бои с войсками маршала Рокоссовского. В марте 1945 года, вместе с линкором «Шлезиен», он огнем своих главных калибров прикрывал подступы к одной из двух главных крепостей немцев на Балтике городу Данциг.
Столь мощный огонь со стороны моря сильно затруднял продвижение советских войск. Неся серьезные потери, они были вынуждены остановиться, что дало возможность немецким войскам упорядоченно отойти к крепости и организовать прочную оборону.
Только вмешательство асов 51-го минно-торпедного авиаполка майора Орленко заставило германские корабли покинуть Данцигскую бухту. Их торпедоносцы и топовики «Бостоны» в пух и прах раскатали балтийскую эскадру фюрера, потопив за день боев несколько транспортных судов противника, миноносцев и вспомогательный крейсер. Сильное зенитное прикрытие, а также воздушная поддержка не позволили советским летчикам добраться до главных сил противника. Единственным утешением было уничтожение собрата «Принца Ойгена», крейсера «Зейдлиц». Давно разоруженный по приказу Деница из-за невозможности восстановления после столкновения с британцами, он использовался немцами в качестве плавучего склада и был выведен из осажденного Кенигсберга в Данциг.
Добротно сделанный на верфях рейха, крейсер «Зейдлиц» выдержал прямое попадание одной бомбы и двух торпед. Лишенный команды и не имея возможности откачивать воду, крейсер начал тонуть, не имея сильного крена. Почти сутки медленно прибывающая вода проникала в отсеки корабля, пока он не скрылся под водой.
Пощипанные сталинскими соколами и напуганные видом гибнущего «Зейдлица», капитаны «Принца Ойгена» и «Шлезиена» предпочли ретироваться на запад, в спокойный порт Свинемюнде. Именно там в начале мая произошла новая встреча германской эскадры со своими крылатыми противниками. После нее линкор «Шлезиен» был уничтожен, а «Принц Ойген» вновь ретировался на запад, в Копенгаген, где спустил флаг перед англичанами.
Появление трех крейсеров, вместе с эскортом эсминцев, серьезно изменило расстановку сил в Кильской бухте. Тем более что к могучему хору крейсеров присоединились орудия «Адмирала Хиппера», стоявшего в доке Киля. Получив серьезные повреждения в результате налета британской авиации, тяжелый германский крейсер был полностью лишен хода, но имел возможность вести огонь из неповрежденных орудий.
Стремясь переломить ситуацию в свою пользу, англичане бросили против кавалеристов Осликовского все, что имели, и эти действия принесли им успех. Не имея в своем распоряжении тяжелой артиллерии, способной противостоять корабельным орудиям противника, советские соединения были вынуждены приостановить свое наступление на Киль.
Чтобы не допустить повторения Данцигского сценария и не дать британцам возможности организовать оборону города, требовалось немедленно предпринять решительные контрмеры. Счет шел на часы, и Рокоссовский бросил в бой славных торпедоносцев 51-го авиаполка.
Так, в июле сорок пятого года состоялась третья встреча противников, которая должна была стать для кого-то из них последней.
Минно-торпедный авиаполк майора Орленко базировался под Висмаром и находился в полной боевой готовности для перелета в Гамбург. Оттуда летчики должны были начать охоту за транспортами, идущими из Норвегии в датские порты. Ставка прекрасно понимала, что авиация не сможет полностью блокировать все морские коммуникации противника, но появление в этой акватории моря советских торпедоносцев могло серьезно нарушить планы англичан по переброске немецких солдат в Голштинию.
Летчики и штурманы полка изучали карты пролива Скагеррак и разрабатывали маршруты перехвата транспортов, идущих из Кристиансанн или Осло, когда пришел приказ лететь на Киль. Известие о новой встрече с «Принцем Ойгеном» вызвало бурю радости и ликования. У многих из летчиков были личные счеты с этим кораблем, в особенности у старшего лейтенанта Богачева.
Во время мартовских боев он получил серьезное ранение головы в ходе атаки на крейсер и чудом сумел посадить поврежденный самолет. После лечения летчик вернулся в строй и горел желанием поквитаться с врагом.
Против «главной германской канонерки на Балтике» было брошено 53 самолета, в составе четырех торпедоносцев и восьми топмачтовиков. Сопровождающие их двадцать два «яка» и восемнадцать штурмовиков должны были прикрыть краснозвездные «бостоны» от удара с воздуха и отвлечь на себя огонь кораблей охранения. Координацию действий эскадрильи взял на себя капитан Макаркин, вылетевший на специальном «бостоне», не имея бомбового запаса.