- Благодарю. - Забрав со стола книгу, аликорн расселась на полу с кучей бумаги. Пока она сосредоточенно размышляла над схемой, я сложил треуголку, в которой, примерившись на глаз, прорезал дырки для рога и ушей, а чтоб шапка не распадалась, скрепил углы скрепками.
- Луна, напряги ушки.
- Что? - Обеспокоено взглянула она. - Я в чем-то провинилась?
- В каком смысле? - Спросил я, и мы оба непонимающе уставились друг на друга.
- Ну, фраза «напряги уши» значит, что сейчас мне скажут неприятную вещь, которую я должна буду выслушать. Например, отругают. - Сдержанно пояснила Луна.
- Это из слэнга вашего понячьего языка? - Уточнил.
- Слэнга?.. Да. А что? - Кобылица чуток расслабилась.
- Я не знал значения этой фразы, и не собирался говорить тебе неприятности.
- Хорошо, что тогда ты имел ввиду?
- Просил тебя подержать уши вверх.
Водрузил треуголку на голову пони, продев рог и ушки в прорези.
- Забавно! - Рассмеялась она, выглядывая из-под великоватой шапки.
- Над чем ты трудишься? - Глянул раскрытую книгу.
- Драконом, довольно странным. А некоторые фигурки я пропустила, потому что не знаю их смысла.
- Помочь тебе с ним?
- Мне интереснее самой.
- Хорошо, когда закончишь, посмотрим видео. Я обещал показать тебе лошадей.
- Видео? - Переспросила Луна. Протянул ей коробку с «Черным скакуном». - А, теперь я знаю, что это такое.
Пока принцесса в одиночку одолевала дракона, ее верный рыцарь соорудил себе обед и, лежа с тарелкой на диване, смотрел, как возлюбленная кропотливо возится над последними изгибами драконьего хвоста.
- Йе-е-ей! Я победила его! - Воскликнула аликорн, подняв законченного ящера над головой. Сложенный из обоев, величественный дракон гордо сверкал золотыми узорами.
- С победой, прекрасный шедевр японской культуры от прекрасной пони. - Восхищенно посмотрел на Луну и заметил, как ее щеки потемнели. Желая скрыть смущение, она переложила дракона на стол, скатала рулон и принялась собирать обрезки бумаги.
- На сегодня хватит, я отсидела обе ноги и весь круп. И хвост впридачу. - Заявила пони, разминаясь. Хорошенько скомкав и притоптав бумажный мусор, отнесла его в коридор. И на этот раз крышкой грохать не стала.
- Отлично. - Собрав кассеты, сел у тумбочки с телевизором. - Как ты хочешь, просто смотреть, или научиться смотреть самой?
- Научиться. Это ж интересно. - Пони оглядела аппаратуру.
- Ты уже знаешь о кассетах, в которых записан голос. А в этих больших кассетах записан не только голос, но и картинки, которые могут двигаться и разговаривать. Они показываются на стекле вот этого ящика. Самое главное, запомни, Луна - события на картинках могут быть яркими, волнительными, даже страшными, но это всего лишь картинки. Их не надо бояться. Тебе, как я помню, страшно было смотреть на мои стены? - Махнул рукой на постеры с гепардами.
- Да.
- Но ты не убегаешь и не прячешься. Так и тут. - Вытряхнул из коробки кассету с «Белой гривой».
- А может, мне страшно, но некуда убегать и прятаться? - Усмехнулась аликорн, взяв кассету копытами.
Со включением телевизора и видика, а также управлением всем этим хозяйством мы разобрались довольно быстро - у Луны был опыт обращения с магнитолой и назначения кнопок она усвоила. Главной проблемой стала невозможность нажимать копытом махонькие кнопочки пульта.
- Дела-а-а… - Я повертел «дистанционку», размышляя, как приспособить ее к нуждам пони.
- Может, обойдемся без него? - Отмахнулась Луна.
- Не-е, без пульта как без магии - никуда.
- Никуда, говоришь? - Луна задумчиво прошлась по гостиной, ушла в спальню, вернулась. Остановившись у стола, сняла треуголку, убрала в коробку карандаши.
- Идея! - Прибежала ко мне. - Давай пульт. Как его держать?
Я показал, как. Зажав пульт меж передних копыт и примерившись, пони нажала кнопку включения тупым концом карандаша, держа его губами. Телевизор послушно включился.
- Молодчина, Луняша, отличная идея. - Обласкал сияющую от счастья мордочку принцессы.
Чтоб Луна случайно не сбила настройки телевизора, накрыл кнопки настроек на пульте картонкой и замотал изолентой. Теперь можно наслаждаться видеосеансом в прекрасной компании.
Фильм был весьма старым, черно-белое изображение подрагивало, иногда по экрану ходили небольшие помехи, но для картины, снятой в 1953 году да при этом попавшей на Каннский фестиваль - простительно.
- Жеребята, - восхищенно вздохнула Луна, - какие милые.
Я сидел на диване, кобылица лежала рядом, привалившись шеей к моему боку. Вскрыв пакет кукурузных палочек, предложил Луне - она заметила, только когда я потер палочкой ее губы, и съела угощение не глядя.