- Да.
- А ты - вот ты, рядом. - Луна пошевелила копытом под моей рукой. - Гораздо ближе, чем я привыкла. И помогаешь мне искренно, от души, без фальшивого угодничества. Я уже знаю, ты занимаешься мной, потому что тебе выгодно, чтобы я была чистой, сытой и в хорошем настроении. Тем не менее… вчера ведь тебе ничего не стоило отправить меня спать, а не ехать со мной в какие-то развалины, только чтоб я покаталась и полетала.
- Думаю, ты также знаешь, почему я это сделал.
- Знаю. И еще твое постоянное стремление быть рядом со мной, касаться, гладить, обнимать - меня одновременно и манит и пугает. Манит, ибо мне нравится, что ты ласкаешь меня, проявляешь внимание. Пугает же - пониманием, что моя жизнь целик…
Этажом выше рухнуло что-то массивное. Луна настороженно подняла взгляд и уши к потолку.
- Пьяный сосед упал, - фыркнул я, - не удивляйся, если еще услышишь грохот посуды. Для него это норма.
- Пьяный… Ясно. Как я уже сказала, пугает то, что моя жизнь и сама я, как ты верно заметил, целиком в твоем распоряжении. Твои распоряжения подчас непонятны и двусмысленны для меня, я не знаю, как на них реагировать. Ты не кричишь, не командуешь - ты предлагаешь, но всегда так, что я не могу отказаться или у меня нет выбора. Или я в тупике, - Луна пожала плечами, - и просто молча выполняю то, что ты сказал.
- Вона ка-а-ак?.. - Теперь была моя очередь задуматься над чаем.
- Вот так я и балансирую, благодаря тебе, на грани между страхом и удовольствием.
- А можешь подсказать, когда у меня были двусмысленные распоряжения? Которые смущали и пугали.
- Ну, что я должна была подумать, когда ты сказал мне встать в этакую позу с расставленными ногами, да еще и обнял меня всеми четырьмя?
- Я тебе ясно сказал сразу - чтоб тренировать крылья. О чем тут еще можно думать?
- В таком случае, это самая странная тренировочная поза в моей жизни. Страннее только оседлать облако и летать с ним, спиной вниз.
- Все просто: я держу тебя, чтоб могла махать крыльями достаточно сильно, и при этом не улетела в потолок. Расчет был таков, что меня ты не поднимешь.
- Все гениальное - просто. - Хмыкнула пони.
- Другие пугающие случаи есть?
- Я не знаю, стоит ли рассказывать о них.
- Как хочешь.
- Есть еще вопрос, но вот как поудобнее спросить? - Луна почесала грудь.
- Прямо.
- Ну да, вот так на-гора и выложить?
- А что?
- Ладно, скажи, я привлекательна для тебя, я тебе нравлюсь?
- Ты-ы? - С нарочито скептичным выражением лица оглядел принцессу от рога до копыт. - Нравишься и очень даже привлекательна.
- Но при этом ты не намерен… гонять меня по комнате? - Голос Луны к концу фразы неуверенно затих.
«Гонять ее по комнате»? О чем она? Озадаченно взглянул на собеседницу - грустно сжавшаяся на табурете, пони казалась меньше обычного и смиренно смотрела, будто в ожидании приговора.
«Гонять по темному, грязному подвалу, валить на мешки с овощами, связать и изнасиловать!» - Вспомнилось вдруг. О, боже… Я прикрыл увлажнившиеся глаза. Она боится повторения этого со мной.
- Нет, Луна, гонять и насиловать тебя я не буду.
- Правда? - Она несмело подняла ушки.
- Да.
- Честно?
Отставив чашку, оперся рукой на край стола, наклонившись к Луне вплотную. Она не сдвинулась, а лишь изогнула шею, отстраняя голову.
- Гр-р-рм, а какой мне смысл врать? - Спросил я весьма агрессивно. - Ты и сама должна понимать - если б я захотел тебя отыметь, я мог сделать это уже давно, много раз, и не встречая особого сопротивления. Но я не делаю, и не намерен.
Пони уперла копыто в мою грудь, заставляя отодвинуться. Прислонясь к стене, я раскрыл пакет печенья и разом набил полон рот.
- Как раз это я понимаю. Но, позволь спросить, почему ты не намерен? Можно узнать причину?
- Причин две, моральная и материальная. Тебе какую? - Протянул Луне печеньки на ладони. Поколебавшись, она все же не стала брать губами с руки, а забрала угощение копытом.
- Полагаю, материальную я знаю и даже могу выразить твоей любимой фразой: «не выгодно». Так?
- Мр-р-рм-м. - Согласился я, запивая сухое печенье.
- Тогда моральная в чем заключается?
- Для меня секс - одна из самых светлых сторон жизни. Выражение абсолютного доверия партнеру, готовность отдаться ему и принять его, подарить ему наслаждение. Это священнодействие сотворения новой жизни. Два существа, сливаясь воедино, дарят жизнь новому существу и берут на себя ответственность за его судьбу.