- Спасибо, я уже сыта. - Аликорн допила кофекао.
- Доешь позже, когда захочешь.
Убрав посуду, поцеловал макушку пони и сказал, что жду ее в гостиной.
- Ты хотел видеть меня? - Принцесса села на диван.
- Видеть, и слышать, и чуять, и осязать. - С улыбкой погладил ее плечо. - Вот, настраиваю тебе телевизор.
- А что там?
- То же самое, что с видео: есть хорошие интересные каналы и передачи, а есть так себе. Для тебя телевизор не только развлечение, но и способ узнать побольше о нашем мире, не выходя из дома.
На первые места я поставил «Disсovery», «Animal planet», «National Geographic», «Культуру», «СТС», «Cartoon network», поясняя, на каком канале что идет. На «Disсovery» шла передача о космосе, и Луна попросила оставить включенным этот канал. Учитывая, сколько лет аликорн прожила на Луне, глядя на звезды, ее интерес к космической теме был легко объясним.
- Итак, Принцесса, вверяю вам квартиру, оставайтесь за главную здесь.
- А как тут паузу поставить? - Озадачилась Луна.
- На канале? Никак. Пауза есть только в видео.
- Понятно. - Пони потерлась щекой о мою щеку. Я приласкал ее голову и шею. - Спасибо, Лайри, удачи тебе.
Любимая проводила меня до двери. Видно было, что ей грустно расставаться, но она понимает причину временной разлуки и принимает как должное.
На улице мне показалось, что я попал в царство снежной королевы - валил густой снег, сильный ветер сбивал с ног. Добравшись до гаража, порадовался теплому салону «Пассата» и привычке выезжать, имея запас времени - путь обещал быть долгим.
Вот и первый перекресток. С натужным воем и грохотом, подобно танку, мимо проползает снегоуборочная техника. Еще бы пару лазерных пушек прикрутить - и никаких «Терминаторов» не надо. Взяв с приборной панели тощую пачку «Стиморола», сжевал последнюю засохшую пластинку, бумажку выкинул в метель. Может, и Луну чем-то из нашего мира угостить? Но не с таким убойным вкусом, как эта жвачка. Тронул машину в путь.
Новый перекресток. Расслабился, ожидая зеленый свет. Всего несколько человек переходят дорогу. В корму мне уставилась морда ворчащего «КамАЗа», а обзор впереди заслонил заляпанный грязью квадратный зад «Икаруса-гармошки». Скучающая у окна девочка в синей шапочке скроила рожицу и показала язык, но я никак не отреагировал на ее ужимки. Скажите на милость, куда можно ехать с малолетним ребенком? В такую погоду все дома сидят, телевизор смотрят. Луна тоже смотрит, ага. Ни собак, ни кошек, даже птиц нет, одни люди шастают. Интересно, а что делать пегасу, если попадет в метель? Спросить бы у принцессы.
Подъезжая к парковке, окинул взглядом машины коллег, заметенные снегом до неузнаваемости. Ладно, моя машина будет третьей справа и узнавать не надо. Сплюнул жвачку в урну у входа.
В коридоре меня тормознул скучающий охранник. «Тетрис» в его руках издавал звуки стрельбы.
- Полосатый, курева нет?
- Я не курю.
- Третий некурящий за утро, вы что, поголовно все записались в «МинЗдрав»?
- Про других не знаю, но я ни в каких минах не состою.
- Ну лан, иди.
Отпер кабинет. Обстановка тут не менялась: шкаф, вешалка, письменный стол, пара стульев, жесткая койка. Унылый «салатовый» цвет стен. Яркая, аж до рези в глазах, «лампочка Ильича». Настенные часы в виде русалки, беременной циферблатом, столь вульгарные, что всегда показывали только летнее время - никто не хотел их переводить, и батарею меняли раз в три года. Зарешеченное окно с прутьями толщиной с палец. Ясен пень, первый этаж. На подоконнике доживал свой век дряхлый радиоприемник «Океан-209», перемотанный изолентой поперек корпуса и грозящий развалиться на кучу транзисторов от одного лишь неосторожного взгляда. Изредка самопроизвольно включаясь, он неразборчиво вещал с предсмертным воем и хрипом. Про себя я называл его «Барханом».
Вешалка скрипливо согласилась подержать мою куртку. Включив настольную лампу, сел, пролистал блокнот до текущего дня, отметился в расписании. Скоро должен прийти клиент. Делать было нечего, и на крайнем пустом листе я принялся рисовать Луну, вспоминая ее взгляд после «согревающего» поцелуя.
Сможет ли она оправиться, получив такие травмы? Ее поведение - то взлет, то посадка, хотя, нет, не посадка, а «штопор». То набирает головокружительную высоту, подхваченная ветром светлых чувств, то, словно в миг лишенная крыльев, падает, без надежды на спасение. Неопределенность и страх подкашивают ее, в прямом смысле. Задумчиво потер лоб. Но все же она стала спокойнее, чем была в первый день. Не столь настороженной и зашуганной. Особенно после песен Кадышевой, смотреть на Луну было истинным счастьем.