«Эх, нужно было врезать ему посильнее!»
С отвисшей челюстью, Натан круглыми глазами смотрел на Робби. Наверное, он впервые увидел истинное лицо созданного им монстра, и оно привело его в ужас. Так ему и надо.
Доун всмотрелась в темноту за окном, откуда доносилось шипение Стражей, но никого не увидела. Видимо спрятались, чтобы их труднее было подстрелить.
— Кровь, — жалобно сказал Робби. — Мне нужна кровь — вымыть серебро из раны.
Брейзи стояла у окна, прикрывая их от Стражей.
— Серебро действует медленно, — прокричала она Доун. — Нужно срочно доставить Робби к боссу, пока химическая реакция не распространилась на все тело.
— Папа? — Робби подполз к Натану, не сводя глаз с красной струйки на его лице. — Позволь мне напиться?
— Не подходи! — По лицу Натана стекал пот, смешиваясь с кровью. — Нет! Убери клыки!
Кого он боится — вампиров вообще или своего сына?
— Доун, — сказала Брейзи, подталкивая ее к действию.
Она перекатилась на здоровый бок. Между тем Робби упал на пол перед отцом и наклонил голову.
— Тебе все равно от них не уйти, отец. — Мальчишка ухмыльнулся. — Ты наговорил лишнего. Мои клыки или их — какая разница? Теперь ты останешься со мной навсегда.
— Нет! Нет, нет, нет… — Глаза Натана чуть не вылезли из орбит. — Я скорее сдохну, чем позволю им — тебе — коснуться меня!
Марла снова юркнула за стул. Ее взгляд заметался между сыном и окном.
— Навсегда, — улыбнулся Робби. — Теперь нас ничто не разлучит.
Взгляд Натана был прикован к чему-то справа от входа-к бесформенной скульптуре с острой железякой посередине.
Робби подполз поближе к отцу.
— Позволь мне напиться.
С протяжным воплем Натан отскочил и понесся к скульптуре. Робби наблюдал за ним, склонив голову набок.
— Папа?
— Натан! — взвизгнула Марла.
Из пронзенной насквозь спины фонтаном хлынула кровь. Оглушенная, Доун рухнула на пол. Обхватив скульптуру, Натан висел на декоративном мече. Он хрипел, пытаясь что-то сказать, и на какую-то секунду показалось, что он просит прошения у сына.
В следующий миг за окном выросли фигуры Стражей, и Доун поняла, кому были адресованы последние слова Натана Пеннибейкера.
— Он их впустил! — закричала она.
Прежде чем они с Брейзи успели поднять оружие, Робби, пошатываясь, встал и попытался принять то обличье, которое Доун окрестила «опасным». Завершить превращение вампиру не удавалось: он был слишком ослаблен видом отца, который обнимал статую с такой любовью, какую сыну вряд ли довелось испытать.
Стражи неслись вперед, рассекая воздух хвостами. Влетев в дом, они замерли как вкопанные. Почуяли чеснок?
Брейзи воспользовалась их замешательством: пуля попала в цель, и одна из тварей отлетела к стене. Тело Стража тут же начало съеживаться, словно засасываемое внутренним вакуумом.
Доун повезло меньше. Непривычной к оружию левой руке не хватило точности, и пуля ударила в стену. Брызнула штукатурка. Страж выпустил в Доун струю слюны, но девушка была к этому готова и успела увернуться.
Откуда ни возьмись, из темноты вылетело лезвие и отсекло раненую руку Робби. Брызги крови попали на Доун, и, вспомнив о ядовитой слюне, девушка сжалась в ожидании боли. Но боли не было. Обошлось…
Стены сотряс исполненный боли рык. Зажав обрубок Робби рухнул на пол.
Длинное лезвие вонзилось в диван и, вибрируя, застряло в обивке.
Откуда оно взялось? Стражи? Но зачем им убивать Робби? Может, это просто нечто вроде операции — руку отсекли, чтобы серебро не распространилось по всему телу?
И вдруг Доун вспомнился клинок Мэтта Лонигана, спрятанный в ножны за спиной. Мачете?
Глянув на темное окно, Доун поняла: сейчас не время заниматься дедукцией. Она навела револьвер на плюнувшего в нее Стража и спустила курок.
Пуля попала в сердце.
Двое готовы. Остался последний.
Робби потрясенно рассматривал то, что осталось от его руки, а потом разревелся, как самый обычный мальчишка.
Расправившись с первым Стражем, Брейзи переключилась на следующего. Уворачиваясь от хвоста и летящих в нее плевков, она пробиралась к своему арбалету, забытому у входа. Ее противник выбил револьвер из рук Брейзи и огромными прыжками несся на нее, морщась и отмахиваясь от запаха чеснока.
Но исхода схватки Доун не увидела — перед ней вырос огромный светящийся призрак. Робби. Очевидно, проснувшаяся ярость подстегнула скрытое в нем чудовище.
«Сознание, обнаженное, опустошенное…»
Остатки здравого смысла улетучились как дым, уступив место неконтролируемому бессильному гневу.