Перед глазами снова всплыла фотография Фрэнка — вот он стоит на пирсе, целый и невредимый, и улыбается в объектив.
Доун ничего не соображала от ярости. Каждый удар сердца гулко отдавался в ушах.
— Что тебе известно о Фрэнке Мэдисоне?
Бармен перестал сопротивляться. Умный парень. Сообразил, что рыпаться бесполезно — Доун в любом случае успеет порезать его драгоценное лицо.
— Убери стекло!
— Рассказывай!
— Ладно, — прохрипел бармен. — Этот тип приходил несколько раз, примерно в то время, о котором ты говоришь. Здоровый дядька, тоже выспрашивал про Робби. Больше он… не появлялся.
— Врешь!
— Клянусь! Больше ничего не знаю. Все, отпускай! Пожалуйста!
Она еще разок прижала затылок бармена и ослабила давление только тогда, когда лицо парня побагровело.
— А как насчет Робби?
— Мальчуган сюда часто заглядывал. Говорят, его отец тоже любил устраивать тут вечеринки, но чаще отсиживался в углу, зато Робби бегал как у себя дома. Это было давно, еще до того, как здесь начали собираться готы. Хотя об этом до сих болтают. Сто лет уже прошло… Ради бога, только не лицо!
Что-то в этой истории не сходилось. Доун провела осколком в сантиметре от шеки бармена. Гнев распирал грудь, заглушая сомнения. Внезапно за спиной раздался чей-то крик:
— Доун, что ты делаешь?
Кико.
— Разговариваю со свидетелем. — Доун не сводила глаз со своей жертвы. — Я и с Натаном побеседую по душам, вот увидишь.
— Отпусти его, — сказала Брейзи.
— Он — Слуга, — поделилась Доун своим открытием. Нагнулась к замершему бармену и резко спросила: — Не правда ли? У тебя на груди следы укусов. Хоть бы прикрыл их как-нибудь получше.
— Мне нравится дарить свою кровь, — глухо пробормотал он. — В баре десятки таких, как я.
В груди, там, где засело воспоминание о Фрэнке, что-то кольнуло. Рука, сжимавшая осколок, дрогнула, и Доун подняла стекло чуть выше. А потом рассказала коллегам все, что ей удалось вытянуть из бармена.
— Доун, — строго сказала Брейзи, — придется научить тебя элементарным правилам работы со свидетелями.
— Не знаю, не знаю. — Кико обогнул стол и встал лицом к Доун. — У нее и так неплохо получается. — Он вскарабкался на поверхность и опустил руку на спину бармена. — Ты — Слуга вампиров?
Парень зажмурился, как будто надеялся, что в темноте они исчезнут сами собой, и снова принюхался. Судя по всему, запах чеснока вызывал у него отвращение — но не более того.
— Да, — заключил Кико, выпрямляясь.
— Отлично, — сказала Доун. — Пора разделать нашу индюшку.
— Нет! Я все расскажу! Только не надо… Господи. — Он чуть не плакал.
Брейзи встала рядом с Кико, демонстративно сложив руки на груди.
Доун решила не обращать на нее внимания и сосредоточилась на Слуге. Легонько прижала осколок к его щеке. Сработало.
— Ладно!.. Приходил он сюда, ваш Робби, — простонал бармен. — И все! Больше я ничего не знаю!
Внезапно грохот басов стал громче. Доун медленно перевела взгляд на коллег и увидела, что их глаза расширились от удивления.
— То есть Фрэнка? Это его ты видел? — настойчиво повторила Доун.
— Нет, Робби. Робби Пенни…
Договорить бармен не успел. Послышалось какое-то бряцание, похожее на звон шпор.
Доун резко выпрямилась и, отшвырнув осколок, сунула руку в кобуру. Кико и Брейзи пригнулись и вскинули оружие.
В дверях, подняв руки вверх, стояла давешняя женщина с серебряными глазами. За ее спиной маячила толпа готов.
— Похоже, я ошиблась дверью, — протянула она.
Бармен прижал руку к лицу — видимо, проверял, в порядке ли физиономия, — поспешно отошел подальше от Доун и вывалился на улицу через запасной выход. В комнату ворвался порыв свежего воздуха.
— Удобства дальше по коридору, — спокойно сказала Брейзи, но револьвер не опустила.
— Да ладно, подруга, я выпила лишку и случайно забрела сюда в поисках туалета. — Женщина поочередно посмотрела на сыщиков, будто старалась запомнить их лица.
Доун готова была взорваться от досады. В очередном приступе паранойи она сунула руку в карман куртки и с быстротой молнии выхватила распятие.
Дальнейшее произошло в считанные секунды.
Готы дружно отпрянули и начали преображаться на глазах: перед толпой словно взвился занавес, охваченный бледным пламенем — острые когти, металл в глазах, ослепительно белые клыки, отливающие лунным сиянием лица, при виде которых захватывало дух.
Не успела Доун рассмотреть эту призрачную красоту, вампиры, как один, вскинули руки и прикрыли глаза: Брейзи и Кико выставили свои распятия.