Зазвонил мобильник Лонигана. Детектив быстро взглянул на номер и скривился.
— Придется ответить.
— Ради бога. — Доун одарила его очередной улыбкой и выпустила цепочку из рук.
Детектив смущенно улыбнулся, встал и, ответив на звонок, вышел.
Она проводила его взглядом, заинтригованная пуще прежнего. И неудовлетворенная тоже. Похоже, что из-за ночной работы от личной жизни скоро останутся рожки да ножки. Позавчера Голос подарил ей передышку, но теперь голод проснулся в ней с прежней силой.
Доун уронила салфетку на стол и уткнулась лицом в ладони: возвращаться к Голосу, умоляя о новом сеансе, не хотелось. Да, прошлая встреча позволила вздохнуть свободно, но в то же время оставила неприятный осадок в душе. Неуверенность в себе.
Хотя, если называть вещи своими именами, с личной жизнью у Доун и до этого было не очень. Она вечно придумывала себе отговорки. Дескать, скоро и она заведет себе стабильные отношения, вот только нагуляется, насытится запретными плодами любви, так сказать. Вот только в ее саду, похоже, эти плоды никогда не переведутся.
От таких мыслей Доун бросило в жар. Черт.
— Пойду освежусь, — проинформировала она невидимую группу поддержки.
— Никак наша Доун влюбилась? — хихикнул Кико.
Не обращая на него внимания, Доун поднялась и направилась в ту же сторону, куда ушел Мэтт. Ей очень хотелось посоветовать Кико засунуть куда-нибудь свои комментарии, но оповещать весь свет о том, что она на связи с разведцентром, наверное, не стоило. Хотя, с другой стороны, в Лос-Анджелесе человек, разговаривающий сам с собой, вряд ли кого удивит.
Вопрос отпал сам собой: у туалетов она столкнулась с Лониганом, который весьма расстроенно разговаривал по телефону. Завидев ее, детектив тут же нажал на отбой.
— Прости, но…
— Тебе пора. — Доун постаралась не показать разочарования. — Не утруждай себя объяснениями.
— Нет, правда, извини.
— У нас же не свидание. — Она протянула ему руку. Проигрывать, так с достоинством. — Удачи тебе в поисках Фрэнка.
Предложение было совершенно недвусмысленным — расходимся, каждый при своем интересе. Но детектив почему-то не уходил: сжал губы и не двинулся с места.
— Постскриптум? — поинтересовалась она.
Он беспомощно развел руками.
— Я тут ломаю голову, как бы не задеть твоих чувств.
Бр-р. Вступление не обещало ничего хорошего. Доун скрестила руки на груди и приготовилась.
— Я… — Он провел рукой по короткой стрижке, взъерошив темные волосы. — Понимаешь, в чем дело: я так давно не общался с нормальными людьми, что плохо помню, как это делается.
Доун перестала что-либо понимать.
— Нет, ну правда. Раз надо, так иди. Я не обижусь.
— Просто… наверное, получится, что я смешиваю работу и личную жизнь, но… Слушай, давай сходим куда-нибудь вместе?
Она расслабилась и уронила руки. Губы сами собой расплылись в идиотской улыбке.
— Куда-нибудь?
«Неужели меня только что пригласили на свидание? Он ведь именно это имел в виду? Стоп. А когда я ходила на свидания? Мамочки. Как это хоть выглядит?»
— Наверное, это дурацкая затея, — сказал Мэтт.
— Я согласна! — «А почему бы и нет, черт побери?» — На свидание, то есть. Ну или на что там.
Похоже, он удивился.
— Ты согласна?
— Конечно, после того, как кончится эта история. Вот разыщу Фрэнка…
— То есть, после того как я его найду. — Он улыбнулся, но на этот раз не робко. И даже недоброжелательно. На долю секунды Доун показалось, что на нее смотрит дуло охотничьего ружья.
А затем Лониган приблизился и протянул руку. Его улыбка снова превратилась в тот смущенный жест, на который он время от времени отваживался.
Мэтт повел носом и замер.
«Чеснок!» Доун похолодела.
Но потом детектив снова улыбнулся, на этот раз с каким-то странным пониманием. Нерешительно провел тыльной стороной руки по ее щеке. Его пальцы скользнули выше, замерли у белого шрама над бровью, потом спустились и коснулись сережки-луны.
Доун вспомнила про микрофон в ухе. «Сейчас он нас выведет на чистую воду», — подумала она.
Но случилось чудо: через мгновение, показавшееся вечностью, его пальцы пустились в обратный путь. Неторопливым жестом сдерживаемого желания, Мэтт обеими руками приподнял подбородок Доун и притянул ее к себе.
Поцелуй получился нежным, горячим. На изнанке век она видела, как развеваются на ветру прозрачные красные занавески, задевая краем одно обнаженное тело, склонившееся над другим. Мысли Доун потекли вслед за тканью, за ленивыми движениями тел, за потом, стонами и тихими вскриками.