— Проступок, который нам дорого встанет, — сказал Сорин, устремив на адвоката уничтожающий взгляд.
Лощеный адвокат слегка нахмурился, признавая справедливость упрека.
— Правосудие смертных дает преступникам право на защиту, Мастер. Я всего лишь выполняю свой профессиональный долг в надежде, что в Подземелье тоже существует такой обычай.
Сорин мысленно хмыкнул: что за нелепое высказывание! Этот Милтон Крокетт — доверенный член их сообщества уже без малого пятнадцать лет. Он привязан к семье и дому, и поэтому его устраивала роль простого Слуги. К тому же он неплохо зарабатывал, поставляя им новых клиентов. Именно он рекомендовал им двух последних Избранных, а теперь еще и новую кандидатку — Тэмсин Грин. Чутье у него было отменное: он безошибочно выбирал тех, кто соответствовал их требованиям — красивых, обаятельных, жадных до славы.
— Вы честно выполняете свои обязательства, мистер Крокетт, — сказал Сорин. — Но Ли Томлинсон проявил преступную небрежность.
Амфитеатр заполнил голос Галатеи.
— В Верхнем мире длинный язык не только у Томлинсона. Если верить слухам, женщина по имени Клара Монаган виделась с детективами Лимпета и наболтала им невесть что. Не исключено, что, прослышав об этом, Ли вообразил, будто и ему это сойдет с рук.
По ярусам прокатился шепот. Возбужденные голоса Избранных слились с сочувственными возгласами Обожателей, которые взволнованно прильнули к своим хозяевам.
Сорин вскинул руку, требуя тишины. Шепот мгновенно смолк.
Да, сказанного Кларой Монаган не вернуть. Но главная проблема — не болтливая актриса, а Лимпет и его сыщики. Узнать бы, что ими движет… Возможно, они просто расследуют смерть Робби Пеннибейкера и защищаются от опасностей, возникающих у них на пути. А может быть, суют нос в дела Подземелья из других, куда более опасных побуждений.
— Дополнительные меры безопасности мы обсудим после того, как разберемся с Ли Томлинсоном. — Сорин положил руки на подлокотники. Нужно сохранять видимость спокойствия. — Мистер Крокетт, кара за содеянное вашим клиентом — изгнание.
Толпа потрясенно ахнула. Изгнания боялись больше, чем смерти. Никому не хотелось лишиться памяти подобно жалким Стражам и навсегда покинуть подземный рай.
Сорин холодно дожидался, пока уляжется волнение.
Умоляюще сложив руки, вперед шагнул адвокат.
— Мастер, Ли Томлинсон готов на все — все, что угодно, — чтобы вернуть ваше расположение.
— В таком случае он отдастся в руки правосудия добровольно. Но если он откажется, мы достанем его из-под земли и уничтожим.
— Нельзя ли обойтись тюремным заключением здесь, в Подземелье?
— И дать ему то, о чем он мечтает? Нет.
На лице Крокетта отразились смешанные чувства. Даже он знал, что убийство было крайней мерой. Последствия для обожаемого им Подземелья могли быть катастрофическими. Исчезновение Ли могли заметить — а вдруг у него за последние два месяца появилась подруга из смертных?
Как бы то ни было, Слуга, нарушивший клятву, должен быть наказан — в назидание остальным. Иначе авторитет власти окажется под угрозой. Если не покарать виновного за преступление, то придется закрыть глаза и в следующий раз… — до тех пор, пока существование Подземелья не обнаружат, и оно не падет под ударом. Лучше проявить твердость и немедленно выполоть ростки неповиновения.
Сорин поднялся с трона, и вампиры почтительно склонили головы.
— Приступайте к обсуждению вопросов безопасности. Я вернусь после трапезы.
Полногрудая Обожательница поднялась, намереваясь предложить свои услуги. На ней была широкая прозрачная юбка, облегавшая длинные ноги. У Сорина сжалось в паху. Он представил, как вонзит зубы в нежную золотистую кожу тяжелой груди, и рот непроизвольно наполнила слюна.
— Не сейчас, — отмахнулся Сорин, не обращая внимания на обиженный взгляд Обожательницы. Он развернулся, взметнув полой просторного темного одеяния, и направился в тайное убежище Мастера.
Создатель лежал на широком диване в обществе другого вампира. Шла ежемесячная процедура вливания крови, без которой не мог прожить ни один Избранный.
Мастер всегда внимательно следил за тем, чтобы они получали лишь малую толику его могущества, но и этого им доставало с лихвой. Однако на потомство Избранных — в тех редких случаях, когда им взбредало в голову таковым обзавестись — эта привилегия не распространялась. К чему зря растрачивать драгоценную жидкость, из которой слабосильное второе поколение все равно не сможет извлечь никакой пользы? Впрочем, и сами Избранные, случись им потерять доступ к крови Мастера, превратились бы в бледные, слабые тени.