– Да, вспомнила, – соглашается Марианна. – Помню, как стояла у платформы в ожидании поезда. Перрон непривычно пустой: я да старая цыганка неподалеку, больше никого… Цыганка подошла ко мне. «Дай, погадаю», – говорит. Я ответила, что не стоит. Она принялась бесцеремонно тыкать в меня пальцем – то по руке попадет, то по плечу, по животу, приговаривая: «Надо погадать, надо, а то худо будет. Деньги-то есть у тебя? Деньги давай!» Я понимала, что надо уходить, но руки сами полезли в сумку, достали кошелек. Я готова была отдать все, лишь бы избавиться от назойливой попрошайки. Но денег в кошельке, как назло, не оказалось – последние я потратила на билет. Я искренне сожалела. Но цыганке, похоже, было плевать на мою искренность. Она, разглядев пустой кошелек, затараторила, буравя меня черным немигающим взглядом, от которого мутнело в голове: «Скверно, девочка, скверно… Не видать тебе счастья, мимо оно пройдет…» – или что-то вроде того, не помню уже.
Тут как раз подошел поезд и люди вдруг замелькали на перроне – целая толпа, а цыганка пропала, скрылась за чьей-то спиной, и нет ее уже. Я впрыгнула в отворившиеся двери вагона, поезд тронулся, платформа осталась позади. Но скверный осадок от встречи с цыганкой остался надолго. До сих пор я не забыла ее лица и темных глаз, вгрызающихся в самую душу, – их я увидала в зеркале. Значит, это она навела на меня порчу?
– Значит, так, – ответствует старуха.
– Вы можете ее снять?
Похабная ухмылка обнажает двойной ряд зубов, и ведьма произносит:
– Я? Ни в коем случае! Снять может только тот, кто порчу навел. Да и не порча это – проклятье!
«Что я тогда здесь делаю?» – думает Марианна.
– Но я могу спасти твою душу. Ваша встреча на платформе была не случайной. Все предопределено. Это наказание за грехи.
– За что? Что я такого успела натворить к шестнадцати годам, что заслуживало наказания на всю оставшуюся жизнь? – возмущается Марианна.
– Остынь, девица! – шикает ведьма, брызжа слюной. – Кто сказал, что наказание – тебе? Твоей душе воздается по заслугам за прошлые ее непотребства. Это – закон. Нынешняя жизнь предъявляет счет за прошлое зло твоей черной души.
– Я, кажется, начинаю понимать… Вы говорите, можно спасти душу. Иными словами, можно как-то закрыть этот счет?
– Закрыть его можно только нынешней жизнью. Заплатив! Иного пути нет.
Ведьма сделала пауза, отхлебнув пойла.
– Можно устроить так, что следующее твое воплощение не унаследует грехи этой жизни.
Марианна тут же сникла:
– Зачем мне это? Ведь в другой жизни я буду уже не я?
– Не ты… не ты… Но твоя душа – единая для всех прошлых и будущих воплощений. Душа, хранящая память каждого из них, в конечном итоге завершит цикл перерождений и отправится дальше – к свету или куда ты там хочешь… – Снова отвратительная ухмылка скривила рот. – Она, душа, требует очищения. Это нужно твоей душе, а значит, и тебе нынешней, и тебе будущей. Скажи, хотелось бы тебе без накопленного груза грехов войти в следующую жизнь?
Марианна думает, что, в сущности, ничем не рискует.
– Что для этого нужно? – произносит она.
– Это уже совсем другой разговор! – Старуха удовлетворенно потирает ладони. – Представь, что твоя душа может получить следующее воплощение, не дожидаясь твоей физической смерти. Представь, что в одном и том же времени смогут существовать две половинки одной души – ты и другая ты.
– Наподобие моей копии?
– Не совсем. Некому тебя копировать. Ты сама делишься… Делишься частицей своей души. В части заключено целое – запомни это! Тем самым душе дается новая жизнь, новое воплощение. Главное – в этой новой жизни не будет места старым счетам, ты-то свою жизнь еще не прожила, и предъявлять покамест нечего! Вдобавок ты сможешь сама наблюдать за тем, как растет новая жизнь, помогать этому человеку, указывать путь, зная, что ты и он – одно целое.
– Похоже на клонирование… Клонирование души, – вслух подумала Марианна.
– Давай-ка, девица, попроще! Без новомодных слов! – отрезала старуха.
– Мошенничеством, говорю, попахивает, – тут же нашлась девушка. – Не по-божески как-то это…
– А невинным созданиям ни за что ни про что расплачиваться по счетам прошлого, о котором они даже не помнят, по-божески? Впрочем, как знаешь. Мое дело – предложить, – процедила старуха сквозь зубы, отвернувшись.
Марианне вдруг вспомнился фильм из детства про Мэри Поппинс и сцена, что тронула до слез: когда по велению волшебства взрослые встречаются со своим детством и беседуют с детьми – теми, кем были когда-то. Маленькая Марианна не раз представляла, что бы она-девочка сказала себе взрослой. А когда сама повзрослела, не раз задумывалась, что бы могла себе, девочке, посоветовать, от чего бы предостерегла. И теперь ей предоставляется, по сути, та же возможность – направить себя будущую по верному пути.