Ройг схватился за голову, сознание пронзило подобной вспышке, оковы друидов начали жечь, распаляя тело и затуманивая разум. Нечто тёмное, скрытое в глубинах души настойчиво пыталось вырваться наружу, пробивая себе вход, наваливаясь всей скрытой яростью.
Рёв с арены застал врасплох, кочевники переполошились, а Акула замер уставившись на Ройга. Мужчина переменился, его глаза полыхали безумием, а вид говорил о том, что готов рубить и резать всех без разбора. Облик демона, вот кого он сейчас напоминал Акуле, из тех, что видел в храмах богов.
Ближайший кочевник не собирался спускать вызов Ройга с рук, выхватив меч, кинулся к нему. На этот раз Ройг атаковал первым. Мощным прыжком очутился подле смельчака, взмах мечом и разрубленное надвое тело укатилось в сторону.
Ройг влетел в толпу и начал крушить всех, кто попадал под руку.
Мафусаил прижавшись к стене, распахнув глаза, наблюдал за ним.
Акула отталкивая с дороги рабов, зрителей, давних торговых партнёров стремился убрать с арены, надеясь на то, что кочевники если не убьют Ройга, так хоть задержат на время.
Поначалу никто не обратил внимание на то, как дети рабы медленно разбредались по окрестностям Невольничьего рынка, мало ли какое у тех задание. Никому в голову не пришло поинтересоваться, отчего те идут словно ведомые невидимыми нитями. Раб есть раб, и тем более, чего стоит опасаться от забитого и перепуганного ребёнка. Но один придирчивый надсмотрщик всё же заинтересовался тем, по какой причине те бездельничают.
— А ну стой крыса! — прошёлся длинным хлыстом по спине тщедушной девочки. Но та не обращая внимание, продолжала брести дальше. — Дела, — удивился владелец кнута. — Стоять сказал! — догнав её, развернул к себе лицом. — Почему ты …., — и уставился, заметив серые черты на её лике. — Ты болеешь? Заразилась чумой? — а затем заметил чёрную пелену в глазах. — Это что такое? — склонился, внимательно разглядывая. — Что с тобой?
Девочка вцепилась зубами ему в шею и начала рвать хищным зверем кожу и плоть. Надсмотрщик завопил, привлекая к себе внимание зевак.
— Снимите её с меня!
Подбежавшие рабы помогли оторвать ребёнка от горла любителя помахать кнутом. Но было поздно, девочка выплюнула кусок окровавленного мяса на землю, а сквозь пальцы прижатые к горлу бурно текла кровь. Хрипя, надсмотрщик упал на колени. Девочка пошла дальше своей дорогой.
В это время другой ребёнок, взяв в ладони полыхающие угли из закопченного сажей казана, нёс их в ладонях в сторону лавки торгующей маслами. Он не чувствовал боли или жара раскалённых углей. Подойдя к кувшинам, кинул их в масло.
Огонь тотчас вспыхнул, пламя мгновенно занялось, жадно пожирая деревянные строения, с лёгкостью испепеляя навесы. Пожар перекинулся на другие прилавки и уже весело отплясывал по всему базару.
Дети с глазами наполненными мраком с равнодушными лицами разносили огонь по Невольничьему рынку, или подходя к охранникам начинали резать тех. Воцарилась суматоха, никто не был в курсе происходящего, при виде возвышающихся клубов дыма и беспорядочно бегущей толпы большинство решило, что произошло нападение.
Акула влетел в свой шатер, проклиная всех на свете.
— Да что происходит? — орал он, пинками разгоняя рабынь. — Где охрана?
В шатёр вошёл худощавый мальчишка в лохмотьях с клеймом на щеке, Акула уставился на него.
— Кто впустил тебя? — кинулся к нему, наотмашь заехав по лицу.
После такого удара ребёнок должен упасть на шикарные ковры, но он остался стоять на ногах, не сводя с хозяина Невольничьего рынка глаз с тёмной пеленой.
Акула оторопел, понимая, происходит что–то нечистое. Рабынь выгнал сам, а охрана так и не появилась. Снаружи доносились крики и потащило палёным.
— Пропусти, — голос предательски охрип, но Акула двинулся к выходу.
Малолетний раб бросился на него и хватив за шею, начал душить.
— Отпусти мерзавец! — верещал благим матом Акула.
В шатёр проник запах горящей ткани, снаружи его подпалили дети и стоя кругом, наблюдали за быстрым поползновением огня.
Акула не мог сбросить вцепившегося мёртвой хваткой ребёнка. Дрыгая ногами, старался ползти в сторону выхода, но перед ним возникала пышущая жаром пелена. Шатёр уже вовсю полыхал и обрушившись, похоронил обоих под огненной завесой.
Глава 8
Мерный скрип колёс шёл снизу, Ройг ощущал, что его то и дело подбрасывает на неровной дороге. Открыв глаза, увидел бескрайнее синие небо с редкими плывущими белыми облаками и крохотные тёмные точки, хищные птицы, зависнув в воздухе, высматривали добычу. Его голова покоилась на коленях Лидии.