22 марта 2012
Сначала Антон особенно и не понял, что произошло. Он до того увлекся разглядыванием иероглифов, выбитых на гранитном обелиске, что забыл обо всем на свете. О том, что они с Павлом Геннадиевичем находятся глубоко под землей, в таинственной пещере; о том, что где-то там, в большом мире, за ними сейчас охотятся украинские спецслужбы, а помимо них еще некто неведомый. Находка захватила все внимание ученого.
Тот, кто никогда не занимался научными изысканиями, никогда не поймет азарта человека, стоящего на пороге открытия. Для этого нужно годами сидеть в библиотеках и архивах, перебирая сотни, а порой и тысячи пыльных документов, рассматривая десятки артефактов, на первый взгляд, вовсе несопоставимых. Калейдоскоп, или нет, лучше мозаика. Да, именно мозаика, головоломка, состоящая из разрозненных кусочков, которые должны сложиться в цельную картинку, однако упорно не хотят повиноваться гению исследователя. И вдруг подсказка, недостающий фрагмент. В голове начинает что-то брезжить, какой-то свет. Вот сейчас все станет на свои места…
– Антон, беги! – донеслось до сознания Аркудова, как сквозь плотную пелену.
– А, что? – едва оторвался он от изучения обелиска, пытаясь собраться с мыслями.
И уперся взглядом в глаза жуткого и невероятного существа, выдиравшегося откуда-то из-за глыбы. В отблесках фонаря и одинокого лучика, бьющего откуда-то с потолка, казалось, что ночной кошмар возникает прямо из стены! Камень с противным всхлипывающим звуком исторгал темно-зеленое нечто – плоть, покрытую то ли блестящей шерстью, то ли маслянистой жидкостью. Медленно и плавно. Картина отдавала сюрреализмом, казалась порождением не яви, а кошмарного сна. Мозг отказывался воспринимать происходящее на глазах как данность, однако мышцы на спине ученого напряглись, а в ноги ударила неожиданная слабость.
Пока что монстру удалось высвободить одну из верхних лап-рук и голову, но и этого было довольно, чтобы Антон испытал глубокое душевное потрясение. Конечность почти напоминала человеческую руку, разве что была намного волосатее и крупнее, а на пальцах вместо ногтей имелись острые, загнутые когти. Надо сказать, довольно прочные, потому как, прикасаясь к граниту, они оставляли на камне глубокие царапины, словно были сделаны из металла. А вот голова…
Такого не может быть! Даже виданный недавно скелет песиголовца не позволил Антону поверить в происходящее. Это не родная страна, не подземелье под карпатскими склонами. Странный сон, галлюцинация, преисполненная религиозного подтекста чужеземного происхождения. Ученому показалось, что ожил какой-нибудь древнеегипетский барельеф из гробницы или храма. Ведь египтяне не зря верили, украшая стены своих посмертных жилищ картинками, что те после произнесения ритуальных фраз и заклинаний могут наполниться жизнью и открыть дверь в запредельную реальность. Но ведь это сказки, мифология! Тогда как же объяснить то, чему он сейчас стал свидетелем?
Мысли пронеслись со скоростью болида. Антон не успел даже моргнуть, как сознание уже построило цепочку предположений о том, кто стоит перед ним.
Из гранита торчала песья голова бога Анубиса, владыки царства мертвых. Точно такая, какой ее изображали многие поколения древних художников Черной Земли. С острыми и длинными стоячими ушами, миндалевидными глазами, один из которых был прикрыт каким-то бельмом, так что с первого раза казалось, что монстр одноглаз. Из раскрытой вытянутой пасти торчали желтые клыки и капала слюна, которую чудище подбирало большим лопатовидным языком.
Антона охватил ужас. Разум отказывался верить тому, что видели глаза, потому что не мог осмыслить зримое. Надо было сломя голову бежать из этого странного места. Если б только ноги повиновались приказам мозга. Так ведь прилипли к полу и ни в какую не хотят шевелиться. Может, гипноз? Ишь ведь как сверкает здоровое око монстра, словно дырку просверлить в тебе хочет.
Тем временем показалась вторая «рука», а вслед за ней и нога. Конечности были обнажены. Тварь вообще не носила какой-либо одежды. Под ее кожей перекатывались заметные мышцы.
Все происходящее заняло не больше нескольких мгновений, растянувшихся, казалось, до долгих часов. Антона привел в чувство пистолетный выстрел, прогремевший над ухом. Аркудов повернул голову. В двух шагах от него полковник целился в монстра из табельного оружия. Еще один выстрел, ударивший громом по ушам.
Пули вспыхивали искрами, ударяясь о камень. Но ни разъяренного крика, ни фонтанчиков крови в тех местах, где траектории пуль прошили силуэт чудовища. Свинец не встретил сопротивления и не нанес противнику вреда. На какой-то миг почудилось, что собакоголовый соткан из мрака, заполнявшего пещеру. В следующую секунду возник неприятный звериный запах. Покрытая влагой шерсть лоснилась в дрожащем свете фонаря. Павел Геннадиевич что-то кричал, но оглушенный Аркудов не слышал его голоса. Он стоял вполоборота, не в силах бежать. Одновременно открытый для удара когтистой лапой спиной – перед дымящимся дулом «беретты». И ведь не маленький, отслужил, а силы куда-то ушли. Полный ступор, в котором пропали даже недавние мимолетные размышления. Стена отпустила существо. Тварь неспешно, совершенно не опасаясь гавкающего пистолета, подвинулась вперед. Антон почувствовал горячее смрадное дыхание.