– Я тебе не вру, – вздохнул Павел Геннадиевич. Слабо улыбнулся: – Просто кое-чего недоговариваю.
– Тогда считайте, что я недонахожу дневник, – хмыкнул Антон. – Пока не узнаю обо всем, что сейчас творится, об отцовских записях можете забыть.
Полковник нахмурился.
– Ладно, – ответил он спустя какое-то время. – Пожалуй, теперь тебе можно рассказать…
– Весь внимание.
– Мы с твоим отцом работали на организацию, цель которой – уничтожение Правителей.
– Это уже не новость. Я догадался и сам, – заметил Антон. – Если сопоставить ваши россказни с вашими действиями, то получится, что вы до сих пор работаете на КГБ и сражаетесь со всемирным капитализмом. Отсюда ваши утверждения о мировом правительстве.
– Не попал, – ухмыльнулся полковник. – Ты же столкнулся с необъяснимым. И даже сидишь в одной из невозможных вероятностей. Попробуй предположить, что есть понятия выше, чем государственные спецслужбы, всемирный капитализм и прочие неприятности цивилизации.
– Так-так… – протянул Антон. – Попробуем… Получается, помимо ваших хваленых Правителей, живущих от начала летописных времен, существует еще и организация мировых человеколюбцев? Такие себе антагонисты… Скажите, Павел Геннадиевич, как вы себя называете? Демократами с большой буквы? Или а-а-альтруистами?
– Отцы, – буркнул полковник. – Наши руководители называются Отцами. В отличие от Правителей, мы стремимся сохранить человечеству свободу.
– Вот так новость, – вздохнул Антон. – Недавно вы говорили, что Правители – не совсем люди. Получается, ваши Отцы – тоже?
«Теперь понятно, – подумал про себя Антон, – почему папа упоминал, что мне придется стать третьей силой в войне между двумя серьезными противниками».
– Нет, – мотнул подбородком Павел Геннадиевич. – Мои начальники обычные люди.
– Сделаю вид, что поверил. Вы представляете добреньких вооруженных до зубов дядек, воюющих за то, чтобы по земле свободно бегали маленькие розовощекие сорванцы. Правильно?
Полковник промолчал, лишь слегка кивнул.
– Представим, что я наивный склеротический профессор, как и мой бедный старик, – согласился Антон. – Пусть сказка останется сказкой: Отцы действительно хотят освободить человечество от гнета Правителей, а не затеять передел рынка и не захватить человеческие душонки себе.
Павел Геннадиевич демонстративно отвернулся.
– А что касательно Армагеддона? – спросил Аркудов. – Откуда такая уверенность, что до конца этого года ваши Правители хотят обрубить сук, на котором сидят, и уничтожить население планеты?
– В декабре количество Правителей существенно увеличится, – ответил полковник, плечи его опустились. – Можешь даже не спрашивать, откуда такая информация. Найдешь папашин дневник – сам узнаешь.
– Хорошо. – Антон понимал, что другого выхода сейчас не найти. – Найду и посмотрю.
Он вытащил из-за пазухи дневник, раскрыл и положил себе на колени; зеленого освещения хватало, чтобы различить каждую строчку. Несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая нервы.
«Я не внутри камня, а просто в отдельной пещере. Ничего страшного не произойдет – не должно. Куда уж хуже-то?.. Расслабляемся, господин профессор, и начинаем думать. Ну, что там усопший батюшка нам завещал?»
Зашифрованные строки говорили много о чем. Например, теперь Аркудов знал, что цифры на последней странице означают географические координаты убежища в Карпатах. Он не сомневался, что находится именно там. Однако оставалось еще немало вопросов и восемьдесят страниц, исписанных мелким кодированным текстом. На обложке дневника покойный археолог нарисовал таблицу на сто двадцать ячеек – два столбца по шестьдесят. Первый столбец был подписан буквами от А до Я, оставшиеся в нем ячейки занимали знаки препинания и цифры. Второй пустовал – в него надлежало вписать соответствующие буквам шифровочные символы. Антон еще раз перечитал послание отца, нашел указание:
«Подсказку найдешь в кабинете. Только присмотрись. И помни, что ключ – имена тех тринадцати, на которых ты обожал смотреть. Ну, тех самых, кто в неполном комплекте не более десяти лет назад родился между Берингом и Енисеем! Ты обязательно вспомнишь…»
И тут внезапно пришло прозрение. Возможно, причиной стали смертельно опасные события, произошедшие с Антоном за последние часы. А может быть, еще одну подсказку подарила едва различимая картина на прозрачной стене – на парусе кораблика был изображен круг из двенадцати знакомых символов.
– Знаки зодиака! – выдохнул ученый. – Точно!