– Великолепно! – признал Саввас. – Всем понравилось, но меня терзают сомнения относительно расходов…
– Дело не в деньгах, – отрезала Афродити.
– К сожалению, именно в них, дорогая. Так или иначе, все сводится к деньгам.
В течение многих лет то же самое Афродити слышала от отца и надеялась, что оба ошибаются. Иначе ее труды были напрасны. Как можно измерить впечатление от росписи из золотых и зеленых листьев и незабываемый танец умирающего лебедя? В этом вопросе супруги все больше расходились во мнении.
Для Савваса любые расходы, будь то плитка для отделки ванных комнат или ювелирные украшения жены, должны были иметь определенную цель и быть оправданны. Папакоста делил выручку на количество гостей и число занятых номеров и потом подсчитывал прибыль. Для него это была математика, лишенная эмоций.
Он применял тот же принцип в отношении сотрудников. Его критерии отбора были такими же простыми: для работы в отеле нужны самые лучшие, и Саввасу было все равно, кто они такие. Главное, чтобы не опаздывали, выполняли работу безукоризненно, не воровали и не просили повышения заработной платы.
Благодаря такой его прагматичности в «Восходе» работали и греки, и турки, причем их пропорция отражала соотношение этих общин на острове. На каждого турка-киприота приходилось четыре грека-киприота, и все они говорили по-гречески (даже если родным языком был турецкий) и по-английски. Среди сотрудников было также несколько американцев и маронитов[16]. Иностранные гости вряд ли отличали одних от других. Чтобы угодить боссу, все сотрудники должны были работать не покладая рук, невзирая на свое этническое происхождение и вероисповедание. А чем они занимались и куда ходили в нерабочее время, было их личным делом. К концу года в отеле работала тысяча служащих.
Хотя сам Саввас Папакоста не особо интересовался культурным богатством Кипра, на работе отеля это не отражалось. Он согласился раз в неделю устраивать «Вечера Кипра», когда будут подаваться блюда местной кухни и исполняться традиционные танцы.
Предполагалось, что на этих вечерах служащие отеля, греки и турки, будут танцевать в специально сшитых национальных костюмах. Мужчины выглядели сногсшибательно в красных жилетах, с широкими перевязями, в просторных бриджах и высоких кожаных сапогах. Женщины были очаровательными в длинных сборчатых юбках малинового цвета и белых блузках. Участие было делом добровольным, но тех, кто уклонялся, брали на заметку. Время от времени Эмин уговаривала Хусейна поучаствовать. Так он мог бы заработать немного дополнительно, а танцевал парень отлично.
Национальные танцы давались гостям, в особенности американцам, с трудом, зато они наслаждались едой, впервые получая представление о «настоящем» Кипре. Обученный во Франции виртуозный шеф-повар отдыхал, а его место занимали двое коллег из лучших таверн Никосии. Они привозили подносы с готовыми блюдами и весь день готовили новые. Гости с жадностью наполняли тарелки фрикадельками, сыром халлуми, голубцами в виноградных листьях и клефтико[17] и приходили в восторг от разнообразия десертов: катаифи[18], пахлава и всевозможные турецкие леденцы. Многие впервые пробовали зиванию, которой угощали щедро. Даже специально заказали побольше дешевых тарелок, чтобы гости могли их беспрепятственно колотить и писбть потом на отправляемых домой открытках: «Сногсшибательно проводим время!»
Разогретые алкоголем и сладостями, гости отплясывали до полуночи, а потом перебирались в «Клер де Лун», чтобы продолжить вечер. Покинув полумрак пурпурного подземелья, они пересекали холл и оказывались на террасе, где смотрели, как встает солнце. Как Саввас и предполагал, «Восход» был лучшим местом, чтобы встречать рассвет. От этого зрелища и вправду всякий раз захватывало дух.
Глава 7
В октябре народу на пляже поубавилось, но Хусейн продолжал работать. Его попросили починить сломанные лежаки и зонтики, а потом он помогал ремонтировать лодку отеля. За этим последовали еще кое-какие работы на пляже. Посетителей в салоне тоже стало меньше, и Эмин иногда отпрашивалась, чтобы обслужить пожилых клиенток, которые предпочитали делать стрижку и завивку на дому.
Одной из них была жившая на той же улице Ирини Георгиу. Эмин не видела ее несколько месяцев и, направляясь к ней, захватила шампунь и бигуди. Пока накрученные волосы Ирини сохли, у женщин было время посплетничать и обменяться новостями.
16