Затем проследовала череда утомительных, мокрых дней: Питер помогал возводить новую палатку, в комплекте с которой шла инструкция толщиной с телефонный справочник и видео, которое им негде было смотреть.
На смену серому небу пришло ослепительно-синее, с таким ярким солнцем, что снега горели белым огнем.
Он таскал ведра со снегом, который растапливали на воду, вбивал гвозди в доски для собачьих будок и мыл тарелки в ледяной воде. И везде его преследовал ослепительный свет солнца.
Ему не удавалось выспаться. Питер привык к гудкам грузовиков на шоссе и писку автосигнализаций, а завывание ветра было для него внове. Вся палатка, в которой спали они с Джонасом, была в лужах от стаявшего снега с ботинок. Все, что касалось пола, тут же становилось мокрым насквозь.
И наконец со сбором большой палатки было покончено. В честь переезда они устроили торжественный ужин со стейками, тортом и грушами. Папа объявил, что праздник — не праздник без торта и стейков. А мама любила груши.
На следующее утро Питер проснулся абсолютно счастливым: он лежал в уютной кровати, пол был сухим, и уже работала хлебопечка, так что в палатке стоял аппетитный аромат горячего хлеба. Затем за завтраком папа сообщил, что он едет на собачьей упряжке в Куанаак. Но он брал с собой Джонаса, а не Питера.
Час спустя Питер хмурился на отблески солнца в снегу, наблюдая, как Джонас проверяет ошейники и сбрую на собаках, а доктор Солемн затягивает ремни на санках.
— Вот отстой, — буркнул Питер. Он готов был умолять об этой поездке.
— Не заставляй меня жалеть об этом, Пит. — Доктор Солемн поправил маску. — Я уже много лет так не ездил и хочу быть уверенным, что все пройдет нормально.
Он крикнул поверх Питера в сторону палатки:
— Рори, мы уехали!
Джонас хорошо знал, как обращаться с собачьей упряжкой, и успел дать Питеру пару уроков. Он уже разобрался с ошейниками и сбруей, и у него почти получалось не выпадать из саней. Но собаки вообще его не слушались. Когда Питер говорил «Ча!», они просто толпились вокруг, тыкаясь носами в снег или обнюхивая друг друга.
— Я что, как-то неправильно говорю? — возмущался Питер. — Ты же уверял, что и пятилетний ребенок способен делать это!
— Ты произносишь все правильно, — объяснял Джонас. — Просто ты должен говорить более уверенно. Будто ты действительно собираешься куда-то поехать.
Папа управлялся с собаками так же искусно, как парковал машину в городе. Он отказывался перемещаться каким-либо другим путем.
— Собаки знают, что да как, — сказал он Питеру. — Когда на кону твоя жизнь, они будут бороться до последнего, и это лучше самого мощного снегохода.
Питер с грустью разглядывал стайку из восьми собак. К саням был привязан дробовик на случай, если они столкнутся с медведем на побережье, где эти звери обычно охотились. Питер взял с папы обещание, что он не пристрелит медведя без крайней на то необходимости.
— Не волнуйся, — успокоил его папа, — в девяти случаях из десяти мне удается отпугнуть их сигнальными ракетами.
Этот папа сильно отличался от того папы, которого он привык видеть в городе: в неизменных вельветовых брюках, с бородатыми шутками и китайской едой «на вынос».
Здесь он был всегда очень серьезен и занят.
Из-под голубого купола палатки показалась мама. Ее волосы на макушке были заколоты в пучок, и это означало, что она пишет свою книгу.
Собаки толпились, наседая одна на другую: им хотелось бежать.
— Сашу-то оставьте, — расстроился Питер, зная, что они и не планировали брать ее с собой. Черно-белая хаски Саша была любимицей Питера: гораздо сообразительнее остальных и куда ласковее.
— Разве похоже на то, что мы хотим забрать ее? — Папу уже начало раздражать его нытье.
— Счастливого пути, — радостно сказала мама. — Увидимся через пару дней.
Она приобняла Питера, когда Джонас и доктор Солемн быстрым шагом двинулись на запад рядом с нагруженными санями. Вспомнив еще кое-что, она крикнула им вслед:
— Не забудьте привезти с собой все, что у них есть из зелени!
Они отправлялись в Куанаак по двум причинам. Первая заключалась в том, что потрескались трубки в папиной буровой установке и на местную почту ему прислали замену. Вторая — они запланировали поход в единственный фруктово-овощной магазин города. Мама сказала, что ее мозги не желают нормально функционировать без свежих овощей или фруктов.
Их лагерь располагался на возвышении ледника. Питер смотрел, как папа с Джонасом быстро спустились вниз и исчезли из виду. Он задержал свой взгляд на одной точке в течение нескольких мгновений, пока не началось уже знакомое «шевеление», едва заметное краем глаза. Он тут же заморгал, избавляясь от него. Это становилось похоже на какую-то игру.