Времени не оставалось. Грейс спрыгнула с корабля, за ней последовало десять ее самых верных друзей. Они сами столкнули корабль на воду с тем грузом, который в нем оставался. А потом повернулись к собакам.
В то время внучке Грейс, Саре, было всего двенадцать. С борта корабля она видела, как погибла Грейс вместе с теми, кто решил пожертвовать собой ради спасения остальных. Грейс так и не увидела, как выглядит поселение. Но Сара выжила, как и ее дети, и дети ее детей, вплоть до нас с тобой.
Питер покачал головой.
— И они разыгрывают этот ужастик каждый год?
— Да, — сказала мама. — Детям нравится. Все переодеваются в костюмы, а предатели маршируют шеренгой по Главной дороге к дворику палаты Совета, строят большую платформу, изображающую док. Но это не просто история, Питер. Она долгое время служила уроком людям, живущим здесь.
— Каким уроком? Что весь мир — это зло?
Мама ничего не ответила.
— Что случилось с Уильямом?
— Он был одним из тех, кто спрыгнул в док, чтобы столкнуть корабль. Его растерзали собаки.
— О, как приятно слышать, — сказал Питер. — Герой, пожертвовавший жизнью. Ему будет легко подражать.
Мама посмотрела на него.
— А может быть, он был просто мальчишкой. И, Питер, тебе не нужно никому подражать.
Их перебил Долан.
— Питер! Аврора!
— Что-то случилось! — Мама вскочила на ноги.
Питер осторожно переложил Белолапика в коробку к Кэсси и побежал за мамой. Его сердце сжалось, когда он увидел, что Долан стоит перед местом, где обычно спала Саша.
Но Саша лежала в своем любимом углу и мирно смотрела на них. Оказывается, что-то было не так с Хэмом. Он будто подавился и запрокидывал голову назад, время от времени опуская ее к земле, снова и снова, и издал какое-то гортанное рычание.
— Что случилось? Он поперхнулся? — Питер посмотрел на Долана.
— Нет, — ответил он.
Хэм опустил нос к самой земле и замер в таком положении. Потом он стал хрипеть, как кот, пытающийся отрыгнуть шерстяной комок. А потом его стошнило на землю прямо перед Сашей.
— Ой, фу. — Сказал Питер.
Мама взяла его под локоть.
— Хэм говорит нам, что они с Сашей теперь вместе. Он обещает заботиться о ней и быть ее партнером.
— Чего?
Саша поднялась со своего места и понюхала то, что Хэм оставил на земле.
— Дважды фу, — сказал Питер. Мама продолжала держать его под руку.
Саша повернулась и легла на свое место, спиной к Хэму.
— А она принимает его, — сказала мама. Они с Доланом одновременно принялись болтать.
«Саша не поедет в Нью-Йорк», — понял Питер. Он ощутил жар в груди и только сейчас осознал, как же он берег этот маленький кусочек возможного счастья. Он увидел, как Хэм лег рядом с Сашей и пошел прочь на площадку, ничего не чувствуя.
Норма свернулась клубком и спала — комок мягкого черного меха. Питер сел рядом с ней. «Если бы мы только уехали вчера, — подумал он. — Мы с Сашей были бы вместе в гиби-гиби».
За Нормой мелькнуло что-то серо-белое. Питер заглянул ей за бок и увидел, что к нему семенит Белолапик. Он посмотрел на щенячьи ясли Кэсси — зверюшка проделала далекий путь.
— Эй, Белолапик, — сказал он. — Как ты смог добраться сюда и не потеряться?
Он протянул руку, чтобы почесать щенка за ушами. Тот с удовольствием ткнулся ему в лицо.
Рука Питера зависла в воздухе.
— Белолапик! Ты это сделал! — Он поднял щенка на руки. — У нас не так много времени. Давай спросим, сможет ли Долан нас подбросить.
— Нет, — мама встала перед закрытыми дверьми, скрестив руки и преградив ему путь. — Это небезопасно.
— Но мам! Я должен. Это очень важно. Я уже устал прятаться!
Что-то мелькнуло у нее в лице. И потом она посмотрела поверх его головы. Питер обернулся и понял, что за ним стоит Долан.
— Он будет в безопасности, Аврора. Даю тебе слово.
Она улыбнулась, но было заметно, что она вот-вот заплачет.
— Хорошо.
Питер думал, что они поедут все вместе. Но у мамы были другие мысли.
— Я останусь с чикчу. Думаю, ты должен сделать это сам. И мне нужно закончить кое-что, прежде чем мы уедем сегодня днем.
Питер злобно покосился на красную тетрадку в ее руках и повернулся к Долану.
— Ну что ж, поехали.
Долан отодвинул засов с петель.
Глава тридцать шестая
Тиа
В палате Совета уже установили сцену: длинный док, выкрашенный так, чтобы походил на деревянный, и немного повыше — два китобойных судна, одно слева и одно справа. С каждого корабля в док, заставленный ящиками и корзинами, опускались плетеные лестницы.