Питер остановился перед балконом Тиа и улыбнулся ей. Затем кивнул на что-то, что нес в руках. Последыш! Он поднял собачку над головой.
Его открытые глаза были голубыми, как небо.
Четыре лапы щенка болтались в воздухе. Тиа услышала, как какой-то парень сказал:
— Щенок! Посмотрите, что у него за щенок!
Кто-то шепнул: «Легендарный щенок!», — и вся палата взорвалась голосами.
— Кто это?
— Это правда!
— И он может видеть!
— Что это за мальчик?
— Посмотрите на его волосы!
— Друзья, — воскликнула Тиа, стараясь перекричать гомон, — хочу представить вам моего двоюродного брата. Его зовут Питер. Он спустился сюда из верхнего мира.
Наступила мертвая тишина.
— Привет! — Питер перехватил щенка покрепче и кивнул людям вокруг. — Приятно познакомиться.
Люди рядом с ним остолбенели. Тиа заметила, что он слегка попятился в сторону Долана.
Сидящие на плечах родителей дети стали указывать на Питера пальцем, и люди вставали на цыпочки, чтобы посмотреть на него. Все снова заговорили разом. Тиа почувствовала холодок, ползущий между лопаток. Сейчас многое сможет встать на свои места, если она все правильно сделает. Возможно, так же, как делает Роуэн.
— Питер — Мастер Взора, — уверенно сказала Тиа. — Первый среди наших соплеменников после Уильяма.
— Чепуха, — отрезала Роуэн. — Среди нас больше не рождается Мастеров Взора.
— Теперь один есть. — Тиа улыбнулась. — Воспитанный в верхнем мире.
— Воспитанный кем? — вскипела Роуэн.
— Моей матерью! — сказал Питер. — Ее зовут Аврора. И моим отцом, Грегори.
Аврора.
Имя эхом разнеслось по затихшей палате.
Роуэн окаменела.
— В Грейсхоупе не вспоминают тех, кто свел счеты с жизнью, — сурово произнесла она.
— Что за чушь, моя мама не сводила счеты с жизнью! — сердито возразил Питер. — Сейчас она в питомнике.
Люди снова загалдели.
Роуэн огляделась.
— Этот мальчик — не Мастер. Уильям был последним Мастером Взора, присланным нам для того, чтобы обеспечить безопасный путь в Грейсхоуп. А этот ребенок — подученный кем-то самозванец.
Питер повернулся и посмотрел в глаза Роуэн. Она ведь была и его бабушкой тоже.
— Я — Мастер Взора, — сказал он с чуть меньшей уверенностью. Тиа заметила, что он нервно поглядывает на Дексну, сидевшую рядом с ней на балконе, но она, видимо, не пыталась ему помочь.
— Мальчик! — С другого конца палаты донесся женский голос. — Мальчик, скажи, что у меня в руке.
Вдалеке поднялась рука с какой-то вещицей.
Питер повернулся на голос, и толпа потеснилась так, чтобы не мешать ему смотреть. Он замер, как изваяние, его светлые волосы торчали во все стороны, смятый капюшон комком лежал на воротнике. Тиа слышала удары своего сердца.
— Это тряпичная кукла, — сказал наконец Питер. — Кукла с черными волосами и в грязном голубом платье.
— Правильно! — воскликнул голос, и всю палату опять заполонили разговоры и восклицания.
— Это фокус! — выпалила Роуэн. — Вас обманывают!
С другого конца палаты раздался еще один голос, легко перекрывший остальные.
— Скажи мне, Питер, что висит у меня на шее?
Это была Ангус.
Питер замер на некоторое время, потом произнес:
— Красная лента, с нее что-то свисает… кружок, а его пересекают три линии. Они… волнистые.
Он описывал водяной знак двенадцатой линии родословной: династию Ангус.
— Роуэн, этот ребенок — Мастер, — заявила Ангус.
Роуэн пошла пятнами.
— Этот мальчик никогда не станет одним из нас, — сказала она. — И он вполне может заразить тех, кто к нему прикасался, так же, как заразилась Маи в верхнем мире. Пока он среди нас, никто не будет в безопасности.
Ближайшие к Питеру люди переглянулись и потом внимательно посмотрели на него. Они не подошли ближе, но и не отодвинулись дальше.
Роуэн сошла со своей трибуны и пошла к Питеру, не сводя глаз со щенка. Она простерла вперед руки.
— Ты опасен для нас, ты опасен для чикчу, которого держишь. Отдай его, пока не заразил.
Она протянула руки к Питеру и выхватила щенка.
— Лучше не надо, — сказал Долан.
Рот щенка открылся в беззвучном протесте. Но беззвучном только для некоторых. Тиа хорошо расслышала его — короткий визг, как обычно визжат малыши, когда видят, что их мать уходит. Остальные Мастера Слуха в палате тоже услышали его. И все чикчу, ждавшие во дворе.
Через мгновение воздух звенел от коротких пронзительных завываний. Вопли собак ввинчивались в уши и эхом отдавались от потолка, сливаясь в вой такой неистовой высоты, что было больно. Это казалось невыносимым. Дети зажали уши руками и зажмурились. Взрослые испугались не на шутку.