Вы забыли, как начинал Пилсудский, панове? Точно так же, формировал «польский легион», сначала под австро-венгерским флагом! Но в день, когда Польша восстала из пепла, именно его легион стал основой Войска Польского! Вы считаете себя мудрее великого Юзефа, панове?
Тем более что воевать эти наши части будут против русских лесных бандитов. И помимо приобретения боевого опыта грех не воспользоваться случаем убавить число русского населения на «крессах всходних», которые по праву должны принадлежать нам! Вам ли не знать, как мала разница между повстанцем и мирным жителем во время смуты. И зачем различать, ведь если воевать мы будем под германским знаменем и именем фюрера, так он за все и ответит, а мы будем чисты, так что режьте, жгите, убивайте там всех: чем меньше там будет русского населения, тем больше вероятность, что эти земли в итоге отойдут возрожденной Польше, ну как в Силезии в двадцать первом.
А когда русские будут близко, придет тот час «X». И мы, раньше прогнав побежденных германцев, провозгласим Жечь Посполитую, и в расширенных границах, панове! «Крессы всходние» принадлежат нам по праву границ тридцать девятого года — на Западе же никто не будет церемониться с побежденной Германией, а значит, у нас есть шанс прихватить в компенсацию наши древние земли до рек Одра и Нейсе! А может быть, и часть территории Румынии, как союзника Гитлера, тоже будет отдана нам. Жечь Посполита от можа до можа, господа! О чем мечтали наши деды!
Русские? А что они сделают, если на нашей стороне будут англичане и американцы? Сам Черчилль обещал это Сикорскому, а он передал мне, надеюсь, вы поверите нашему Верховному на шляхетское слово? Вы еще скажете, что русские осмелятся воевать с США и Англией, сказавших им решительное «нет»?
Белый орел расправляет крылья, панове! За фюрера и рейх — пока! За Великую Польшу — завтра!
Ура!
Маршал Петен. Выступление по радио, 30 декабря 1942 года.
Французы! Соотечественники! Дети мои!
Фюрер германской нации Адольф Гитлер сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться.
Всегда было так: один пашет землю, другой же носит меч. Так кем же мы, французы, хотим быть — рыцарем или крепостным сервом, сгибающим спину под кнутом?
Когда-то французы и германцы были одним народом, жили в одной державе. Фюрер сказал мне, что мечтает сделать так, как было в те легендарные времена. За последние семьдесят лет трижды на нашу землю приходила гроза ужасной войны. Неужели вы хотите, чтобы это продолжалось? Европа должна быть единой, объединенной в труде, богатстве, уважении к нашим традиционным ценностям. И так будет — весь европейский континент станет принадлежать нам, французам, как и германцам. Впрочем, всем известно, как процветающе живут в едином государстве пруссаки, баварцы, саксонцы, мекленбуржцы и многие другие национальности. Так почему бы и французам не присоединиться к этой дружной семье, раз нас туда приглашают?
Но фюрер сказал мне, что это доверие еще нужно заслужить. Ведь мы, французы, пока еще ничего не сделали для процветания этого уютного общеевропейского дома. В то время как представители всех германских наций щедро проливали свою кровь. Теперь настала наша очередь внести свой вклад. И фюрер пообещал мне, дал свое слово, что этот вклад не останется незамеченным!
Конечно, какое-то число наших храбрых мужчин не увидят нашей будущей мирной и счастливой жизни, погибнув за общее дело в далеких русских землях. Но их смерть не будет напрасной. Во имя установления нового мирового порядка, при котором будут счастливы все, кто это заслужил. «Французы, — сказал фюрер, — древний и культурный народ, в отличие от каких-то славян, они заслужили это место по праву».
Так примем ли мы руку дружбы, протянутую нам? Я позволил себе сказать «да» от лица всех французов. Потому что альтернатива тому — жизнь не господина, но подневольного раба… «Отказ, — сказал фюрер, — будет равнозначен объявлению себя врагом рейха. Что повлечет самый жестокий оккупационный режим, с ужасным террором, неисчислимые бедствия, голод, разруху, неизбежные беспорядки, подавляемые железной рукой. И жертв, горя, крови, слез — будет много больше».
И в новой, объединенной Европе, с ее чистыми городами и фермами, абсолютным порядком, торжеством великой культуры, науки и искусства… не будет нас. Или мы будем, на положении чернорабочих, ночующих в хлеву со скотом, если позволят хозяева. Вы этого хотите, французы?