Что у нас с танками, подробно я не знаю. Но вот видел в газете на фото. Снято явно на фронте, под Сталинградом, что-то очень похожее на самоход, СУ-85 или уже СУ-100, которых точно в нашей истории не было в сорок втором! А уж «барбосы», очень похожи на АСУ-57. С пушкой семьдесят шесть, если на той же машине длинноствольная пятьдесят семь, противотанковая. Это будет называться «Оса». Я не раз видел здесь, в Северодвинске, где они по уставу входят в штат охраняющего нас полка НКВД. За каким чертом — неясно, фашистского десанта с бронетехникой ждут?
Судя по карте, в январе-феврале фронт будет у Днепропетровска. А за ним Запорожье, а дальше Никополь, из-за которого в нашей истории была очень упорная битва, поскольку там марганец. Вот почему в сорок четвертом качество немецкой брони резко упало, никеля или марганца им не хватило. Эх, надо было у того же мичмана Кострова спросить! Но если немцы и того, и другого лишатся… что будет? Массой компенсировать, что там у них было в линейке: неужели «Маусы» на фронт пойдут, из расчета один за три «королевских тигра» или четыре «тигра» обычных? Точно, сюжет будет из компигры про мир танков, был там, кажется, такой?
А вот если Князя у нас заберут, не дай бог! Что-то часто к нему стали бумаги приходить с подписью самого Бурденко или еще кого-то из медицинских светил. И не только по поводу пенициллина. У доктора на компе оказалось ни более ни менее как «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, в 35 томах»! Издан научным коллективом, в 1949–1955 годов, размер четыре гига, все вопросы чрезвычайно подробно. Первый том: «Хирургия… (раны, обморожения, ожоги)». Второй: «Общие вопросы военно-полевой хирургии: гнилостная инфекция, анаэробная инфекция, столбняк, остеомиелит». Третий: «Общие вопросы военно-полевой хирургии: сепсис, инородные тела, кровотечение, переливание крови, шок, обезболивание». Ну и так далее до тридцать пятого! Как это восприняли предки! Ну тут без комментариев.
И, кстати, решили вопрос с принтером. Сначала додумались до листа самой обыкновенной фотобумаги, прижатого к экрану ноута. Одиночные кадры так действительно выходят быстрей, но когда текста много, нормально работает обычная фотосъемка, ФЭД на штативе, жестко закрепленный и наведенный на резкость, успевай лишь щелкать. «Фотокор» дает лучшие результаты, но возни с пластинками больше. Головной боли нам это лишь прибавило. Ведь Лаврентий Палыч, да и сам Сталин, наслышанные уже, что ноуты и компы сдохнут лет через десять, наверняка прикажут всю информацию с них переснять на пленку и бумагу. Ну будем решать эту проблему по мере ее поступления.
В общем, вся история этого мира сделала поворот оверштаг, с выходом на новый курс. И никак уже невозможно повернуть назад. Может, и в самом деле, тот сон был вещим… и война здесь кончится 9 июля 1944 года?
— Михаил Петрович!? Что с вами?
Анечка трогает меня за руку.
— Ну простите меня! Не буду больше об этом. Просто — год войны, и еще год. А что дальше…
— А дальше жить будем, — говорю я. — Нам жить, чтоб те гады сдохли. И нам не мешали. Жить и радоваться. Нельзя все время об одной войне. Себя сожжешь изнутри. Надо, чтобы было здесь — хорошее, доброе, чистое. Когда знаешь, за что воюешь, что защищаешь, тогда и в бой не страшно совсем.
— А если я не сумела? — тихо спрашивает Аня. — И дома нашего, на Плуталова, нет больше, фугас фашистский попал?
— Война кончится, — отвечаю. — И что, жить будет не надо? То, что мы делаем здесь, на ход ее еще больше влияет, чем утопленные нами фрицы. И не будет нам спокойной жизни, не надейся! Но это завтра! А пока, как командир, приказываю вам быть веселой и отдыхать! На елку посмотреть хотите, танцевать под музыку — пожалуйста! Идите, там офицеров, тьфу, командиров много, каждый будет вам рад!
— А вы, Михаил Петрович? Вы куда?
— Домой, наверное…
Я оглядываюсь. Ну ничего себе! В зале никого уже нет, мы одни. Дверь приоткрыта, доносится мелодия. А слова-то знакомые!
— Михаил Петрович, а можно… Подарите мне этот вечер новогодний. Как в фильме, что вы мне показывали тогда, «Карнавальная ночь».