Вот таким вот составом мы и влипли в передрягу. Возобновив после передышки наступление, наши войска быстро продвигались вперёд. Против нас действовали какие-то второсортные части, набранные из кого попало, и венгры были, и румыны, и хорваты. Впрочем, проще сказать, кого там не было. Противник был малочисленным и столь же малобоеспособным, редко кто из них упорно сражался, порой было достаточно только обозначить атаку, как эти вояки разбегались. Совсем мы с ними расслабились. Нет, нас предупреждали, конечно, что где-то здесь эсэсовские танковые дивизии могут появиться, и обо всех случаях обнаружения немецких танков мы тут же были обязаны докладывать наверх, но к хорошему привыкаешь быстро, а если нет непосредственной опасности, то угроза представляется далёкой и несущественной. Вот так и наш корпус вырвался вперёд, выбил какой-то охранный отряд с важного железнодорожного узла, продвинулся на запад ещё на пяток километров, а к вечеру передовая бригада попала в танковую засаду.
Нам бы отступить или обойти, но с горючим было не слишком хорошо. Прямо скажем — хреново с ним оказалось. Перед новым наступлением боеприпасы смогли в достаточном количестве подвезти, а вот горючку вдоволь не заправили, мол, потом догоним и добавим, а сейчас — вперёд, пока немцы не очухались. Командир корпуса приказал занять оборону.
Поле предстоящего боя представляло собой унылую степь. Пологие холмы, мохнатые издали из-за торчащего из-под снега бурьяна, не представляли собой никакого препятствия для танков. Вдали на западе тянулась с севера на юг дорога, в лесополосе которой сейчас торопливо окапывалась передовая бригада корпуса. Железнодорожный узел находился в низине у небольшой речки, от которой в степь тянулись языки поросших кустарником балок, в одной из которых, полк, усиленный батареей 45-миллиметровых пушек ИПТАП и ротой мотострелковой бригады, занял позиции. Балка врезалась в степь почти на километр, и из неё было удобно расстреливать в борта атакующие станцию танки. Уже в темноте из инженерно-танкового полка пришёл огнемётный Т-34 с бульдозерным отвалом, с помощью которого мы проложили пути для маневра и выхода на огневые позиции. Вслед за ним по расчищенному пути подошли тягачи с 37-миллиметровыми зенитными автоматами на крюке, хотя помощи от них при отражении танковой атаки большой ждать не приходится, а всё же приятно, да и погоду нелётную никто нам на завтра не гарантировал, а так хоть какая-то надежда.
Мотострелковая бригада заняла позиции на окраине посёлка, там же встали ИПТАПовцы, танковые бригады, как и мы, расселись по балочкам, готовые либо встретить противника огнём из засад, либо выплеснуться из укрытий и контратаковать.
Всю ночь вокруг нас гудели движками трофейные бронетранспортёры. Это сапёры с помощью нехитрого приспособления раскладывали и устанавливали противотанковые минные поля. Они же нам подкинули колючей проволоки, с помощью которой бойцы создали в кустах практически непроходимые для пехоты препятствия в густом кустарнике на склонах балки. Сапёрный лейтенант, пока мы переносили к себе схему минирования, сказал:
— Мин у нас мало, так что минные поля расположили отдельными участками, на всякий случай имейте в виду, если вас вынесет в поле, к отдельно стоящим там деревьям ближе двухсот метров не приближаться, ориентир верный. Снег глубокий, танки глубоко проваливаются и днищем ползут по насту, поэтому мы на мины сверху ставим противопехотки, сработает верно и под гусеницей и снизу. В последнем случае, по идее, ремонтировать немцам уже нечего будет и вам забот меньше.
Из-за лесополосы с запада периодически слышалась стрельба — разведчики и саперы, наши и фрицев, сталкивались на нейтралке. У немцев орднунг, они ночью не воюют, а строго по расписанию: подъем, завтрак. Сейчас рассветет, и начнется. Как там у Лермонтова… «Лишь утро осветило пушки…» Я ведь по мирной жизни учителем был, под Тамбовом. И вот, с сорокового года, из запаса в кадры — артиллерист. Куда после подамся? А вот об этом лучше не загадывать пока. Война тут каждый месяц, неделя, день, как последний: прожил, значит, хорошо.
Поле Куликово, поле Бородинское. А как это поле назовут? Наверное, по имени этого посёлка сегодняшняя баталия в летописи и войдет. И сколько их еще будет в истории России? Вот отчего, как в Европах какой великий завоеватель заведется, так и норовит разжиться «бесхозной» землей за наш счет… мы же и в Париже побывали, и Берлин брали, и что? Нет, совсем другая жизнь должна после начаться, когда Адольфу шею свернем, чтобы никогда больше не было в истории мировой войны!